Визит с того света, или Деньги решают не все

Крамер Марина

Со вздохом потушив сигарету и закрыв окно, он вернулся в спальню, где в прохладном сумраке безмятежно спала Марина.

Утро ознаменовалось звонком Мишки. Коваль с ненавистью взглянула на вопящий мобильный и поморщилась. В кухне гремел кофемолкой Женька, за окном, чуть приоткрытым и зашторенным, начинался новый день – доносились автомобильные гудки и звон трамвая. Если бы не разрывающийся телефон, утро можно было бы считать добрым…

– Алло, – проговорила она и тут же услышала:

– Ты

мне нужна.

– Ух ты, как все серьезно. Пожар?

– Нет. Разговор.

– Вчера не наговорился? – спросила Коваль, нашаривая на тумбочке пачку сигарет и зажигалку.

– Ты вчера так быстро свинтила, как будто жареным запахло, – съязвил Ворон.

– Я же тебе сказала – хочешь темнить – твое право. Но я так дел не делаю.

– Характер у тебя от пластики не пострадал, как я посмотрю.

– Короче, Мишаня.

– А если короче – я тебя жду через два часа в «Стеклянном шаре» – надеюсь, ты еще помнишь, где это, – и он бросил трубку.

Коваль отшвырнула мобильный и, закинув голову, вдруг заорала так, что на шее напряглись вены. На ее крик тут же прибежал Хохол:

– Что?!

Коваль сделала резкий выдох и почти совсем успокоилась, посмотрела на Женьку:

– Ничего, родной, все в порядке.

– В порядке?! Да ты орала, как будто тебя тут режут!

– А очень похоже, что так и есть. Ворон звонил, требует встречи в «Шаре» через два часа.

– Опять?!

– Ой, не кричи! – поморщившись, попросила Марина. – И так тошно – не продохнуть. Ты ведь понимаешь – выбора нет, надо ехать.

– А послать его недалеко ты не хочешь?

– Хочу. Но не могу. Он знает, кто я – и это, как ты понимаешь, дает ему кое-какие преимущества.

– Ты думаешь?.. – начал Хохол, и Марина кивнула:

– Да я почти уверена, что если я откажусь, то первое, что услышу, будет обещание обнародовать известные сведения там, где их всегда будут рады услышать.

Она перевернулась на живот и положила голову на скрещенные руки. Хохол сел рядом, погладил Марину по спине и пробормотал:

– Может, быстро закажем билеты и уедем?

– Ну, ты даешь! – устало отозвалась она. – Во-первых, это не решит проблемы, а во-вторых, я никогда не убегала, поджав хвост.

– О, началось! – вспылил Хохол, вскакивая. – Вспомнила бабка, как девкой была! Понты свои вспомнила! Кому они нужны, понты эти?

– Мне! – отрезала Коваль жестко. – Мне – и потому ты сюда не лезь! Твое место в этой истории сам знаешь какое!

Хохол шарахнул дверью спальни так, что она слетела с петель и, ударившись в стену коридора, упала на пол. Марина села на постели и задумалась. Ехать к Ворону придется – тут даже глупо что-то обсуждать. Надо просто прикинуть, что именно он может ей противопоставить, чтобы заставить помочь. Плохо вот, что снова поругалась с Хохлом, но тот уж слишком стал действовать на нервы. Сейчас еще откажется ехать с ней… Но это не особенно испугало – Марина привыкла рассчитывать на себя в первую

очередь.

Когда она вышла из душа, на столе в кухне обнаружился завтрак и свежий кофе, а Хохол, одетый к выходу, курил в приоткрытое окно. Марина сделала вид, что ничего не произошло, но в душе оценила поступок мужа – даже будучи рассерженным, он не смог оставить ее один на один с проблемами.

В машину они сели молча, так же молча доехали до «Стеклянного шара», и только на парковке Женька проговорил, глядя в лобовое стекло:

– Если скажешь, я останусь здесь.

– Нет, не скажу. Ты пойдешь со мной, но обещай молчать и не вмешиваться.

Он пожал плечами и заглушил двигатель.

Ворон восседал в татами-рум, покуривая кальян, чем несказанно удивил Марину.

– Что это? – кивнула она в сторону богато украшенного прибора, и Ворон гостеприимно предложил ей второй мундштук:

– А вот угощайся – узнаешь.

– Я «дурью» не балуюсь, – сбрасывая сапоги, проинформировала Марина, и Мишка захохотал:

– Так и я не балуюсь, все по-взрослому. Да расслабься ты – это просто табак на молоке. Не будешь?

– Обойдусь.

Коваль уселась на низкую софу, опустила ноги в специальное углубление в полу под столом и вдруг почувствовала, что не может смотреть по сторонам. Слишком много было связано в ее прошлом с этим местом, слишком много болезненных воспоминаний просыпалось внутри. И она прекрасно понимала, почему Ворон, всегда сидевший в общем зале, сегодня вдруг пригласил ее именно в татами-рум. Это была своего рода психологическая атака, попытка подавить ее воспоминаниями. «Ну, это ты зря сделал, болезный, – вдруг подумала Марина зло. – Ты меня не убил этим, а сделал сильнее. Теперь-то уж точно я из тебя веревки вить буду – в том числе и за попытку сделать мне больно. Не твое это право – причинять мне боль».

Официантка в кимоно неслышно положила перед Мариной и Хохлом большие листы-меню, украшенные картинками. Коваль даже не поинтересовалась содержимым, воскрешая в памяти японские названия блюд и припоминая, что в прошлое посещение ей это никак не удавалось. Сегодня же, к удивлению, забытые слова всплывали сами собой, и это тоже было хорошим знаком.

– Каракатицу будешь? – с улыбкой поинтересовалась она у Хохла, и тот скривился:

– Опять издеваешься?

– Да ты вспомни – это же вкусно.

– Только выглядит так, что аппетит пропадает.

– Не скажи… – протянула Марина. – Но ты, конечно, мяса хочешь?

– Конечно.

– Тонкацу с черными бобами?

– Вот ее, родимую, и будем есть, – отложив в сторону меню, согласился Женька.

Ворон меж тем, прикладываясь к мундштуку, внимательно наблюдал за ними и не выдержал:

– Ишь, голуби! Прям медовый месяц! – ехидно прокомментировал он.

– Молча завидуй, – очаровательно улыбнулась Марина, соизволив обратить на него внимание.