Вкус ледяного поцелуя

Полякова Татьяна Викторовна

Пятнадцатиминутный осмотр больше ни к чему интересному не привел. Я поспешила удалиться из этой обители смерти. Правда, для начала позвонила Виталию.

– Свободно, – бодро отрапортовал он, и мы покинули квартиру, а затем и подъезд. Милицейской машины не было видно, зато Виталий был на страже. Заметив нас, он вышел из кабины. – Ну, что? – спросил он тихо, и я доложила:

– Два трупа.

– А кем они были раньше?

– Один Дидоновым. Знаешь такого?

– Еще бы. А второй его дружок или все-таки подружка?

Я хмыкнула:

– Не

можешь не выпендриться, обязательно надо намекнуть на свое всезнайство.

– Работа такая.

– Ты насчет выпендрежа?

– Насчет всезнайства.

– Что там менты?

– А что менты? Выполняют ответственное поручение.

– Коли ты с ними познакомился, вникни в их проблемы и узнай, отчего они облюбовали в эту ночь данное место. Личное желание или им подсказал кто? Далее, узнай, как долго они здесь прохлаждались и не заметили ли чего интересного? К примеру, двоих парней. Чем скорее все узнаешь, тем лучше.

– Ясно. Побегу выполнять.

Виталий сел в свою машину, а мы побрели к гастроному. На свежем воздухе Коля пришел в себя и даже начал соображать.

– Ты сказала – двоих парней… – косясь на меня едва ли не со страхом, спросил он.

– Убийц было по меньшей мере двое.

– Убийц?

– Чтобы удавиться на батарее… Короче, Мишка явно был к этому непригоден. Весь этот маскарад гроша ломаного не стоит и рассчитан на дилетантов, каковой я не являюсь, говорю это без ложной скромности. Кто-то занимался Дидоновым, пока второй убийца держал Мишку. Думаю, парня просто оглушили, потом влили в него бутылку коньяка, а потом…

– Но кому это надо? – спросил Коля, теперь в его голосе слышался откровенный страх.

– Вот и я голову ломаю.

– А записка?

– Записка – глупость несусветная.

– Но…

– Говорю, глупость, и отстань.

И тут он меня удивил, резко повернулся, схватил за плечи и тряхнул так, что голова моя едва удержалась на ее законном месте.

– Послушай, – перешел он на зловещий шепот. – Мне это не нравится…

– Ты с башкой-то поаккуратней, – попросила я. – Чего ее трясти попусту. Хочешь высказаться – милости просим, я всегда открыта для восприятия, являясь слугой народа практически с детства.

– Врезать бы тебе, – сказал Коля с печалью.

– Врежь, только не жди, что станет легче. Мы подошли к машине, сели, я включила печку, потому что меня слегка потрясывало.

– Можешь высказаться, – кивнула я, понаблюдав, как Коля таращится в окно невидящим взглядом.

– У тебя с Дидоновым свои счеты. Ты просишь меня устроить ему ловушку, и я как дурак… В результате два трупа. Если бы я не заметил ментовскую машину, если бы шел со стороны гастронома, уверен, меня бы взяли в подъезде тепленьким и с ключами в кармане.

– Очень возможно, – согласилась я. – Анонимное письмо в пиджаке Дидонова, наше с тобой близкое знакомство, из которого я не делала секрета, – все прекрасно укладывается в схему. – Он хмуро смотрел на меня, а я разозлилась. – Думаешь, я тебя подставила? –

Он не ответил, а я хихикнула. – Смысла не вижу. Да и рассчитан весь этот спектакль на дураков. Менты бы покопались и наверняка пришли бы к тому же выводу: убийц как минимум двое. Иначе риск слишком большой. Допустим, обе жертвы находились в постели, и их для начала оглушили, но ведь один мог быть в ванной, другой в кухне или еще черт знает где… И пока возишься с одним, второй доставит большие хлопоты. Я все понятно излагаю? Анонимка говорит скорее о моей непричастности к убийству. Проще сказать, намекает на подставу, как и твое появление в подъезде, предложенные ключи…

– Черт, – выругался Коля. – Он ведь расскажет ментам. Я имею в виду Купреева.

– Это хозяин теннисного клуба?

– Ну…

– Будет молчать в тряпочку, раз сам заказывал дубликат. Хотя мог не заказывать, а просто спер ключи у парня и назад не вернул. Тогда все еще больше запутывается.

– Послушай…

– Это ты послушай. Кто-то Купрееву эту идею подсказал. Начнешь ему мозги вправлять, – поторопилась я, видя, как Колины кулаки непроизвольно сжались, – так он, захлебываясь кровью, будет уверять, что просто хотел услужить. Мне, естественно. Очень правдоподобно. И разумно. Потому что знает, скажи он правду, и… в общем, долго с правдой он не протянет.

– Я ничего не понимаю. Тебе выгодно было, чтобы Дидонов…

– Не говори глупостей. На что мне его кончина? Я хотела прижать ему хвост, выслужиться перед хозяином: вот какая я молодец, раздобыла чудесненький компромат, и теперь эта гнида у нас в кармане, пикнет, так мы его сразу к ногтю.

– Это ты говоришь, – проворчал он, но уже спокойнее.

– Ага. Кто-то устраивает бойню и пытается перевести стрелки на меня, но делает это так неумело… Словом, кто-то здорово пудрит нам мозги.

Коля смотрел на меня с недоумением, так что пришлось ему пояснить.

– Кто-то избавился от Дидонова и при этом намекнул на мою причастность к этому. Конечно, обвинить меня в заказном убийстве вряд ли получится, но разговоры тоже чего-то стоят. Следовательно, мой хозяин, желая все замять, пойдет на компромисс, менты выберут самую удобную версию: Дидонов пал от руки ревнивого любовника, который с перепугу повесился. Для слуги народа смерть довольно неказистая, все дружно начнут заминать скандал, и соратнички, и враги обретут завидное единство. В результате никому и в голову не придет докапываться до правды.

– А ты? – помолчав немного, спросил Коля.

– На фига мне это? – искренне удивилась я. – О ключах не беспокойся, Купреев будет молчать, а если откроет рот… я ему не завидую. Ключи, кстати, отдай мне. – Коля с сомнением протянул мне ключи, а я притормозила. – Вот твой дом.

– Спасибо, – буркнул он и вышел. Я крикнула вдогонку:

– Эй, тебе никто не говорил, что добрые дела наказуемы?

– Да иди ты к черту, – отмахнулся он.

Я посидела немного, потерла лицо ладонями и изрекла: