Вкус соли на губах (СИ
Шрифт:
Дафна кусает нижнюю губу, ощущая странный вкус соли. Знакомый вкус. Сиреникс терпеливо ждет. Поверить или нет? Ведь если он обманет ее, то тогда просто совершится равноценный обмен. Ее жизнь за жизнь Политии. И это будет справедливо. Дракон получит то, чего он так сильно желает.
– Не хотелось бы тебя отвлекать, но твоя сестра…
– Ты гарантируешь, что все слова твои - чистая правда?
– выпаливает Дафна и тут же прикусывает язык. Змей напряженно молчит, а затем выдает:
– Тебе решать.
Время идет, Блум вопит, Чудище Глубин щелкает своими зубами, и все ждут действий от Дафны. Девушка вздыхает, взвешивает все “за” и “против”, пока, наконец, не сдается.
– Входи, Сиреникс.
И тут же лопаются
– Дафна, нимфа Домино!
Эхом откликается от подводных скал ее речь, многоголосьем передается она в антимире. Соединение совершено. Дафна снова ощущает в себе этот волнующий трепет, это странное томительное состояние, когда тело рвется к морю-океану. Фантастическое ощущение. Сиреникс внутри нее ехидно смеется и потирает руки. Дафна чувствует за спиной упругие и обтекаемые водой крылья, снова облачена в нежно-розовый, блекло-желтый, фисташковый и лазурный. Не она говорит, Сиреникс шипит, смеясь, за нее:
– Я Дафна, нимфа Домино, приказываю тебе вернуться в глубины и больше нам не угрожать!
Чудище Глубин затравленно рычит, признавая превосходство двух волшебных существ, и покидает дворец, пока не исчезает в море Домино. Дафна не верит самой себе. Глаза Блум счастливо горят:
– Ты сделала это, Дафна!
Сестры обнимаются, и внутри у нимфы происходит что-то странное, нехорошее, будто тело ее перекраивается.
– Просто привыкает к старому обличию.
Сиреникс сворачивается клубком, довольный, где-то внутри принцессы и слушает ее ушами и смотрит ее глазами. Они едины в самом буквальном смысле этого слова. Блум берет сестру за руку, и они вместе летят по чистому голубому небу с редкими кудрявыми облаками, наслаждаясь жизнью, молодостью и красотой. Дафна позволяет себе радоваться, как ребенок, зная, что сегодняшнюю ночь проведет в объятиях Океана. Не то чтобы она чувствует тягу, которой невозможно сопротивляться, просто Дафна знает, что это часть ее сущности. Сиреникс абсолютно согласен с ней и потому приглашает фею на ночную прогулку, чтобы из толщи воды наблюдать за звездами, что несутся далеко наверху. Дафна абсолютно не против.
Дафна только за.
========== Следы на песке ==========
Дафна ступает босыми ногами по ржаво-медному хрустящему песку, оставляя следы изящных маленьких ступней, что тут же смываются прохладной водой. Океан, словно универсальный ластик, стирает все и всегда. Вода тысячелетиями прокладывает себе путь среди скал, подтачивая почву-камень, формируя каньоны, высохшие ныне озера и русла исчезнувших рек. Вода подобна времени - бежит-стирает границы и никогда не останавливается. Счастлив тот, кто познает ее структуру.
Песок, по которому ступает старшая принцесса Домино, не бел и шелковист, как на королевском пляже. Здесь песок дик, необуздан и простоват. Хрустит под ногами обломками волнистых ракушек, кусочками кораллов, белыми, словно сахар, выдубленными веточками и мелкой галькой. Режет-шлифует нежную кожу по-детски розоватых ступней, покрывая ее ярко-алыми ранками. Бежит кровь, не останавливаясь, окрашивая песок и соленую воду, на помощь спешащую, в бледно-красный. Дафна чувствует боль от каждого шага, но словно наслаждается, истязая себя. Дафна чувствует удивительное единение с морем-океаном. Непокорное, девственное. В это место редко приходят люди, и небольшой дикий пляж у подножия скал, что подтачивает, яростно ударяясь в ночи
Чуть повыше, на небольших выступах, в трудных горных условиях, гордо краснеет гранатник, поднимает свои головы-пучки лаванда, и вереск поет незатейливую полевую песенку, что смешивается с тихим плеском волн. Дно здесь каменистое, и видно, как шлифуются во времени разноцветные камешки, как нежно-розовая рыба нет-нет да промелькнет под прозрачной водой, как запутаются среди подводных уступов пучки фиолетовых и черных водорослей. Над водой одиноко кружат чайки, из груди которых порой вырывается первобытный клекот, и стремительно падают они вниз и поднимаются вверх уже с трофеями в ярко-оранжевых клювах - вяло подрагивающими хвостами серебристых рыб. Здесь вольно думается, легко дышится, и отдыхает душа и магия фей.
Раны на ногах Дафны покрываются коростой, живительный огонь лижет их и исцеляет, но затянувшиеся было порезы вновь открываются, и снова стекает на серые камни алая кровь, пока Его пламя вновь бережно не возьмется за шалости вредных осколков раковин, обиженно воющих на гордых птиц за то, что нашли в их клювах смерть крабы-рачки.
– Странно так получается. От чего ты бежала, к тому и вернулась, - Полли водит пальцем по воде, наблюдая, как сморщивается идеально гладкая кожа.
– Да уж, чудно, - соглашается Дафна. Сейчас фея ценит такие моменты душевного отдыха. Вдвоем, с подругой, без блестящих от возбуждения и энергии голубых глаз своей сестры и других членов клуба Винкс. Оторванные от мира и времени. Здесь Дафна может расслабиться, сбросить вежливо-светскую улыбку с губ и разрешить маленькой морщинке занять свое коронное место на лбу. Дафна спокойна, глаза ее прикрыты, лицо подставлено теплых лучам солнца.
– И о чем думали эти ведьмы, когда натравили на тебя Чудище Глубин? Разве они не знали, что его ничто, кроме Сиреникса и того, на кого его натравили, не может контролировать?
– Полли еще не может отойти от услышанного. Сама она бал пропустила, ибо по настоянию Дафны направилась повидать свою ушедшую в себя от горя мать, ютившуюся теперь в самом далеком и неприметном, спрятанном в высоких горах храме Дракона. Мать не поверила, что ее Полития вернулась, и заклинала дочь, словно вырвавшегося из ада демона, разнообразными заклятиями, травами, амулетами, но когда уверилась наконец, кто перед ней, расплакалась от счастья и не отпускала дочь, что тоже искренне рыдала вместе со старой женщиной. У Полли в душе наконец-то воцарился мир, ибо она вновь обрела себя, вырванную из жизни и времени, снова почувствовала себя человеком с корнями, силой. И просто самой собой. Вот только когда нимфа Домино вернулась во дворец, Дафна с безумно горящими глазами рассказала ей все, что произошло. Полли потребовала продолжения банкета в более спокойной обстановке, и вот теперь девушки обустроились здесь и слушают, как бьется океан о берег, как разрывается пенными волнами да криками чаек, разрушая неукротимую тишину.
– По-моему, они вообще не умеют думать. Сейчас, по крайней мере, - вздыхает Дафна, присаживаясь на рыжий песок, совсем не думая о том, что может испачкаться легкое мятное платье.
– И ведь действительно… Даже Энчантиксом его не возьмешь. Знаешь, пока Сиреникс, - девушка внезапно замолкает на этом слове, - в общем, пока я была бестелесна, Сиреникс показывал мне их. Кальмаров, спрутов, удильщиков, драконов и угрей. Они сидят в своих донных пещерах и ждут, пока их призовут. Этих существ не возьмет ни одна фейская магия на свете, только Сирениксу они подвластны и больше никому. Эти монстры были созданы на заре времен и свободно ходили по земле, пока Дракон не спрятал их на дне морском. Однажды ведь настанет конец времен, огонь покроет все живое, и тогда вернут себе свободу и доброе имя эти древние существа, которым принадлежала вселенная.