Вкус соли на губах (СИ
Шрифт:
– Горькая и чистая соль, - Дафна слышит, как звенят-качают морскую воду эластичные легкие, что расправляются, словно шелк. Соль жжет, течет по венам-артериям, оседает на стенках горькой полынью, сухим воздухом, свежестью морской воды внутри проносится, микроскопическими кристаллами оседает в пружинящих легких, что силятся вытолкнуть из себя воду, литрами проходящую через внезапно податливое тело. Дафна ощущает, как перекатывается внутри белый осадок, просеивает-фильтрует кислород, отрыгивая планктон, песчинки и тонкий такой роговой слой,
– У чокнутого русала на дне легких оседает нефть, грязевые отходы, черный налет. Сажа выжигает его изнутри, трупный яд отравляет немеющее тело.
– Трупный яд?
– Дафна вздыхает-дрожит в сильных объятиях переливающихся голубыми сполохами боков.
– Нефть, отходы. Жижа, мутагенные процессы… - каждое слово Сиреникс выплевывает, словно скверну.
– Застой, болота, отравления, трупы. Его хвост набухает, покрываясь лилово-багровыми полосами, раздувается, пухнет, трескается. Придет время, завибрируют волны, и лопнет зеленый, разлетаясь и разваливаясь прогнившим, протухшим мясом, слизисто-белесым гноем, только хрупкая болезненно-сиреневая кость будет жалко торчать и вяло дрыгаться в последних…
– Твоя фантазия не знает границ, - смеется нимфа Домино.
– Думаешь, я лгу, фея-которая-смогла-спастись?
– порой змей использует привычные имена-прозвища, которые дает окружающим существам и предметам в соответствии со своими соображениями. На языке волн, потоков, течений эти имена шелестят-звенят, переливаются бирюзово-лазурным, с вкраплениями жидкого платинового, ленточно-оранжевого и золотисто-молочного. Истинный язык сиреникса - язык цветов, колебаний, волн. Дафна желает обучаться, познать тональности седогривого Океана.
– Ты так живо описываешь это, что картина так и стоит перед моими глазами.
– Я вижу это. Вы, люди, называете сей дар предвидением. Я не делаю различий между прошлым, настоящим и будущим. Измерение Водных Звезд вне времени и пространства.
– Спасибо, что пересказываешь мне обязательную программу обучения принцессы, - Дафна закатывает влажные янтарные глаза. Ей хорошо здесь, хорошо на дне морских глубин. Дафна слушает тихий рокот, чувствует вибрации донных пещер, сотрясаемых Древними, спутниками Дракона, существовавшими еще на заре времен.
– Я лишь объясняю тебе. Я не вижу промежутки - я лицезрю потоки времени. Время подобно воде, плавно, текуче, спокойно и всегда существует. Проблема вашего рода в том, что вы не способны воспринимать реальность целиком. Мозг ваш слишком мал и невесом. Время течет единым течением, и я за ним наблюдаю. Не разорвать, не продлить, не изменить курс - оно всегда мчится Его хвостом, Его силой, Его огнем.
– Но время - вода… И нет между этими стихиями различий, - улыбается Дафна, потому что философия Сиреникса неизменна и едина.
– Но что тогда ты? Что есть ты, трансформация, созданная, казалось бы, из чистейшей энергии, щедро приправленная дыханием Океана?
– А как думаешь ты?
–
– Вернее, чего ты хочешь?
Дафна улыбается, солнечные блики играют на белоснежных зубах, жемчужинами сияющих. Тяжелые кольца сдавливают весом своим и охлаждают персиковую, а ныне бледную кожу. Приятная дрожь бежит по ней, заставляя трепетать внутренний огонь. Мандариновые оттенки дрожат, вспыхивают, кажется, гаснут, но тут же вновь разгораются.
Их взаимодействие основывается на параллелизме и едва заметном, общем начале.
Он - змей-искуситель, несущий в себе морскую пену, философию антимира и полное презрение ко всему живому. Его немигающие глаза меняют цвет - смотрит долго в них человек, рвется тонкая сетчатка, изливаются сосуды ее в полость глаза, мнется-лопается склера, плачет глаз, плачет-уродуется. И человек плачет слезами мутными, грязными, что текут по краю изувеченной глазницы. То прозрачные, что сама вода, то черно-ухмыляющиеся, словно истинное и первобытное зло - зло, которому чужды милосердие, сострадание и слабость, то проскальзывает в нечеловеческих глазах слабая оранжевая искорка - Драконье начало, Драконова суть.
Она - добыча, попавшаяся в сети. Бьющаяся, живая, подвижная, с гулко стучащим, переполненным кровью насосом-сердцем. Непостоянна, груба и лишена изящества древности. В ее теле бьется огонь. Нет, нимфа - не Дракон, не Его Аватара, но все же в жилах ее несется вместе с красноватыми тельцами спокойное и теплое пламя. Ленточное. Притворно хрупкое. Сиреникс видит ее на духовном уровне: нежно-персиковое течет по чакре, золотистые потоки магии выплескиваются между пальцами. Искры, язычки, но в Дафне - пламя свечи.
Ее сестра - совершенно другая. Огненно-красный, ярко-оранжевый, фонтанирующий, опасный, подвижный, необузданный, рвущийся на волю. Огонь ее не таков. Жар. Войны. Миры. Апокалипсис. Трупы. Огонь разрушения, уничтожающий старое и создающий новое. Сиреникс не приемлет этот огонь-костер, хотя с радостью сплясал бы дикий танец вместе с младшей принцессой Домино, но скоро ли до этого дойдет. Сначала нужно поработать, пробудить Дракона, установить потерянную связь, а уж потом и идти за добычей. Сейчас в его сетях бултыхается другая.
Дафна и Сиреникс. Огонь и вода. Параллелизм тел, философий, мыслей, молекул и атомов. И все же, если приглядеться, можно увидеть сходство. Ту самую грань, которая объядиняет Воду и Пламя. Мир и антимир, материя и антиматерия, вещество и антивещество.
Дафна затаивает дыхание - он всего лишь ждет согласия и одобрения. Змей. Ждет. Согласия. Голова кружится от притока соленой воды: тот, кто все презирает, ни во что не верит и ничего не желает, склонил перед ней свою голову и ждет ответа. Нюансы. Сиреникс знает, что она даст положительный ответ. Сиреникс не разделяет время на прошлое, настоящее и будущее, он видит жизнь в едином ее потоке. Сиреникс не чует разницы между пламенем и водой.