Вкус соли на губах (СИ
Шрифт:
– Полли, уймись. По-моему, ты перегибаешь палку, - Дафне и самой странно слышить то, что срывается с губ.
Подруга удивленно переводит взгляд то на змея, то на подругу и даже промаргивается.
– Может, мне оставить вас одних?
– вдруг осененная какой-то догадкой, интересуется Полли.
– Думается мне, у вас разговор вдвоем лучше сложится.
– Неплохо бы, фея-которая-обратилась-в-рыбу, - шипит Сиреникс.
Полли пожимает плечами и, бросая короткий, но выразительный взгляд на Дафну, поднимается по тайной узкой тропке вверх, бросая на прощание:
– Только попробуй что-нибудь с ней сотворить, змей. Я этого так не оставлю!
Через какое-то время принцесса и змей остаются
– Они внешне лишь различны. Приглядись поглубже - увидишь суть-структуру. Только дураки считают их противоположностями. Общие начала, общая соль и ярость, вот что объединяет их. И вода, и огонь несут в себе дыхание Его, и будут нести всегда. Блаженен тот, кто сможет соединить их в себе.
– Ты ко мне пришел ведь?
– Да. Зачем? Не знаю.
– Мне все равно, - Дафна дивится собственным словам и действиям, но входит в воду, не раздеваясь. Воздушно-легкое платье намокает и тяжестью обвисает некрасивыми складками, тянет фею вниз, очерчивает контуры стройного и подвижного тела. Под водой оно прекрасно и обтекаемо. Дафна ступает по камням, что режут ее загрубевшие ступни. На песке следы смываются, в воде их нет вообще. Солью очерчиваются они, да тут же исчезают, словно и не было их вовсе. Дафна не плывет, хотя прекрасно умеет это делать, а идет и наслаждается, ощущая приятную свежесть соленой воды, смывающей кровь, и приставший к ногам песок. Камни противятся, пытаются вернуть фею на землю, в безопасность, но та не слушает их и тянет руки вперед, касаясь великолепных и гладких блестящих боков, вздувающихся от тяжелого дыхания, ибо не предназначен воздух нашего мира для легких Сиреникса. Сердце бешено колотится, а легкие чуть-чуть пружинят внутри, лишь тонкая мокрая ткань разделяет два налитых кровью, молоком и солью тела. Крепко-стальными кольцами оплетает змей свою добычу, свой трофей и заглядывает в светло-карие, карамельные глаза.
Где-то на берегу шумит вереск, покачивается лаванда, но сегодня морские водоросли танцуют хоровод вокруг двух волшебных существ, находящихся в странной связи и гармонии, непонятной им самим, а уж тем более непонятной другим. Сиреникс чувствует Дафну, как себя, видя всю ее душу, ее структуру. Податливая глина, женское тело, странная личность, что тянет, словно невод, за собой. И бьется Сиреникс в сетях подобно золотой рыбке. Змей и фея. Змей и нимфа. Она заворожена им, его шепотом морских глубин, вереницей нимф и шлейфом тайн, что открывал он ей на протяжении двадцати лет.
Они уже на такой глубине, что живой человек бы там утонул. Но Сиреникс крепко держит Дафну своими кольцами, удушающими, давящими, сжимающими солено-железными прутьями. Но эта странная клетка для Дафны слаще сахара. Живительный огонь лижет ступни, залечивая раны, а раздвоенный язык лижет лицо, глаза, губы, потрескавшиеся от соли, капая желтым ядом, что неприятно жжется. Для многих рыб он - смерть, но для носительниц Сиреникса - сладкий мед, хмельное пиво, теплое молоко и тающий шоколад. Дафна же тянется к водянистым глазам и наблюдает, как танцуют внутри них начала времен и презрение к людям.
Дафна чувствует, как внутри леденеет кровь, как плавится тело и прижимается к змею сильнее, теснее, крепче, как сердце и мозг танцуют в унисон единую симфонию, как магия ее поет восхваляющие песни. Сиреникс ничего ей не обещает, но Дафна знает его в данный момент, как свои пять пальцев. Хитер змей-обманщик, умеющий соблазнить-заманить, но выхода уже нет, и раздвоенный язык отравляет ее тело изнутри, ядом сжигая
Нимфа Домино чувствует, как задыхается Сиреникс.
– Пойдем на твою территорию.
Сиреникс не против и сжимает фею так сильно, что трещат ее ребра, мнется кишечник-трубка, легкие сдавливаются, щемит сердце, и с треском рвется легкая ткань, повисая на прекрасно холодном теле рваными лоскутами. Сиреникс растворяет себя и Дафну в воде, меняет структуру свою и ее, расщепляет молекулы, добавляет немного тягучести, плавности, шепота и музыкальных тональностей, пока не становится прозрачным, и лишь гранулы соли на секунду очерчивают контуры двух существ, но они рассыпаются в нестройном хаотичном беспорядке. Сиреникс знает свой способ путешествия между мирами, и ему не нужны какие-то порталы, что охраняют неумехи-шелки…
***
…А где-то далеко воют ведьмы, воют, хватаясь за головы, ибо шепот морских глубин сдавливает и мучит их головы. Сторми пускает бесполезные молнии, Айси катается по земле, а в шикарных ледяных волосах запутались комья грязи. Дарси молит Дракона о том, чтобы это прекратилось. Вязкая соль стекает с их губ, протяжные звоны раздаются вокруг, а тела, словно наркоманы на последней стадии, бьются в отчаянной ломке и тоске по морю-океану. Бушует ветер, гремит гром и больно хлещет ливень с градом, и ведьмы не могут понять, где находятся. Внутри хохочет Сиреникс и щедро раздает хлесткие пощечины обжигающе ледяными брызгами океана, что волнами вздымается на маленьком островке. Тела ведьм выгибаются, пружинят, легкие вот-вот готовы разорваться, а вой тонет в воздухе, заглушаемый ветром. Внезапно щупальца-крылья их выпрямляются и тянутся, с кровью и кусками мяса вырываются из тела и летят в океан. Дождем смываются искуственно-грязные костюмы. Ведьмы лежат обнаженные на острых камнях, дрожащие от холода, растрепанные и разломленные душевно, с окровавленными спинами и трескающимися губами. Вязкая соль стекает по их подбородкам, больше не вырабатываясь. Шепот морских глубин стихает внутри, и лишь ледяное шипение отрезвляет сестер:
– Я считал вас умнее. И достойнее. Вы могли быть такими. Но вы не стали. Иной раз мне кажется, что паразит и в вас пустил свои корни. Наслаждайтесь теперь, те-что-крадут-силу.
И Сиреникс покидает тела трех с последней волной, а девушки тяжело дышат, не в силах встать и пошевелиться, настолько выпотрошены их тела. Если его разозлить, то он может выйти и сам. Добровольно. Без всякой помощи. Только вот очень болезненно.
Они не вспомнят. Забудут сегодняшние события, как страшный сон. И никто не спросит их, куда делись щупальца за спиной. Но он не забудет. Как унизил и заставил содрогаться трех горделивых ведьм, когда-то подававших надежды, но вступивших на тот путь-дорогу, что и их злейшие враги - феи из клуба Винкс.
========== Философия Сиреникса ==========
С Днем Рождения, Настя.
Это для тебя. Спасибо тебе за все. И за то, что ты просто есть, существуешь и пишешь. Ты много значишь для меня, поверь.
И меня с Днем Рождения.
4 декабря - наш с тобой день.
Бастет и МаККайла Лейн.
– Жидкий огонь, - Cиреникс лижет-смакует эти два слова, рубцует раны Дафны соленым языком, с которого капает яд, разъедая нежную кожу, белые гранулы же шлифуют, охлаждают и немножко жгут. Дафна вздрагивает, ибо по венам течет огонь - расплавленный, жидкий, ленточный и бархатно-нежный. Лизнет такой огонь руку - сразу запузырятся гнойно-белые волдыри, поджарится сырое розоватое мясо, покроется черной корочкой, запечется, словно сочный деликатес. Опасен огонь, несет в себе разрушение и созидание. Два в одном.