Вкус свежей малины
Шрифт:
— Подождите, я проверю, нет ли каких-нибудь ограничений.
И он принимается просматривать книги.
— Эта только в читальном зале, — объясняет он, — брошюры мы не выдаем на дом. Эту тоже нет, она издана до семидесятого года.
— Хорошо, я возьму остальные две.
— Минуточку, а что вы изучаете?
— Управление.
— А это книжка для детей. Выдается только студентам педагогического и дошкольного факультетов.
— Ну что поделать, — обреченно говоришь ты, — отложите.
— Эта? — Лицо труженика абонемента озаряется гордостью. — Эту мы можем вам выдать.
* * *
Последующие дни мы вместе осматривали город. Я даже не подозревала, что в Кракове столько памятников архитектуры. Но спасибо датским путеводителям.
— Знаешь, Малина, — заметил Яспер, — получается, не ты мне, а я тебе показываю город.
— Возвратить деньги?
— Да я же пошутил.
Мы сидим в китайском ресторане. Короткий перерыв на ланч.
— Что заказываем? — спросила я.
— Безразлично, — ответил Яспер, — потому что все будет иметь вкус курятины. С большим количеством глютамината натрия.
Мы сделали заказ. Девушка в платье с драконами принесла на подносе две тарелки. Мне — жареные овощи с макаронами, Ясперу — рис с овощами и рыбу.
— Вкусно? — поинтересовался он.
— Хочешь попробовать? — предложила я.
— Хорошо. А я тебя угощу своим. Ну как?
— Не вижу разницы. Курица, проростки сои, грибы мун, глютаминат натрия.
— Но у меня грибов чуть побольше. — Яспер внимательно разглядывал накрошенные овощи.
— Поэтому ты больше заплатил.
— На целых семь злотых. Не знаю, выгодная ли это сделка.
Мы продолжили есть. Вдруг Яспер оторвал взгляд от тарелки.
— Что ты делаешь завтра вечером? Когда стемнеет?
— Скажи мне это, — ответила я цитатой из фильма.
— Мы могли бы встретиться?
— Вполне. — Вот идеальная гидесса. К услугам двадцать четыре часа в сутки. И не задает никаких вопросов.
— Наверно, ты хочешь знать, почему когда стемнеет?
— Шеф платит, шеф имеет право.
— Понимаешь, Малина... Я бы хотел серьезно поговорить с тобой, и мне необходим соответствующий настрой. Иначе я просто не смогу сказать.
— Понятно.
Мы покончили с нашими порциями. Яспер заплатил, и мы вышли. Наполненные курятиной, жареными овощами, соевыми проростками, глютаминатом натрия. Яспер — грибами мун, а я — любопытством.
* * *
О чем он хочет поговорить? А вдруг он влюбился? Надеюсь, нет. Хоть Яспер и мужик что надо, во мне ничто не дрогнуло. А может, и негде дрогнуть?
* * *
И
— Не знаю даже, с чего начать, — промолвил Яспер.
— Лучше всего с начала.
— Видишь ли, Малина, я влюбился...
Черт! Так я и знала!
— Может, тебе только кажется?
— Я еще никогда не был так уверен в своих чувствах. И поверь мне, разъезжая по свету, я встречал много девушек. Но в этот раз все совершенно иначе.
— Настоящая любовь?
— Проблема в том, что я не знаю, каковы мои шансы.
Ну что я ему могу сказать? Пачкать мозги туманными обещаниями или сразу предложить дружбу?
— Все зависит от тебя. — Он беспомощно смотрел на меня своими голубыми глазами.
— Яспер, я... я даже не знаю...
— Но без тебя я никак не смогу.
— Мне надо подумать.
— Я знал, что ты согласишься! Ты отличная девушка!
Я вздохнула. Может, любовь придет со временем, как говорят китайские мудрецы?
— Когда мы могли бы встретиться? — спросил он. — Разумеется, я плачу, тариф двойной.
Все это начинает идти куда-то не туда.
— Не знаю, хорошо ли мне брать деньги...
— Да ты что! Ты же не просто так их берешь. Тебя ждет тяжелая работа.
Вот она, скандинавская романтичность. Тяжелая работа за двойной тариф.
— Если ты ждешь, что...
— Не бойся, — прервал меня Яспер. — Я тоже буду делать все, что смогу. Но успех будет зависеть от тебя. Точней сказать, от гибкости твоего языка.
Ну, все ясно. Конкретные детали преподнесены на блюдечке.
— Как ты себе это представляешь? И где? — весьма резко начала я. Пусть не думает, что достаточно удвоить ставку, и у нас, блондинок, тут же сами сползают колготки.
— Я представлял себе какое-нибудь романтическое кафе, где не слишком много людей.
— По-моему, при этом вообще не должно быть людей.
— Собственно говоря, выбор зависит не от меня. Мы условились, что я пошлю ей мейл поближе к концу сентября, потому что она как раз тогда возвращается.
До меня что-то начало доходить.
— Кто возвращается? — спросила я.
— Она. Женщина моей жизни. Она должна мне написать, где и когда мы поговорим.
Я почувствовала огромное облегчение, словно кто-то снял с моей спины большущий рюкзак.
— Проблема в том, — объяснял Яспер, — что она не говорит по-английски. Ну, может, знает несколько слов. Я же практически не говорю по-немецки.