Вкус твоей любви
Шрифт:
Ко мне возвращается официант со счётом, и, пододвинув ко мне терминал, набирает сумму чека. И тут его взгляд случайно падает на пол, потом он внимательно смотрит на меня, и я слышу, словно сквозь густое ватное одеяло:
– Вызовите скорую, кто-нибудь, скорее!
За окном всё кружит снег, я сижу на больничной койке и смотрю на эту застилающую весь свет белую простыню, прямо как мать Белоснежки в сказке. Только у меня уже не будет ребёнка: я опустела, как холодный дом. Мне так странно, что кто-то незнакомый, кого я даже не успела толком узнать и полюбить, вдруг покинул меня, но почему же мне
– Да не переживай так, – подбадривает меня соседка по палате: отекшая девушка Даша, которая лежит здесь уже второй месяц на сохранении, практически не шевелясь. – Вот, посмотри на меня: три выкидыша до этого, а теперь лежу, жду! – поглаживает она свой огромный живот, – и я лишь улыбаюсь ей в ответ через силу.
– Яна Гофман! – заходит в палату молодой высокий врач, с которым в прежней жизни я была бы не прочь столкнуться где-нибудь в ресторане, а сейчас он у меня вызывает только страх: как бы ещё чего страшного не сказал мне о моём здоровье.
– Доктор, когда меня выпишут? – сразу же спрашиваю я его, потому что мне невыносимо оставаться в этой белой палате с резиновыми матрасами и отвратительным запахом столовской гречки и борща.
– Скоро, скоро: лишнего держать не будем, но семь дней мы должны вас наблюдать как минимум, – успокаивает он меня. – А что вы хотели: всё-таки отслоение плаценты, большая потеря крови, экстренное выскабливание, это вам не шутки, – бодро перечисляет он, как будто речь идёт о каком-то обычном деле. Для него обычном, – отмечаю я про себя.
– Бельгийский шоколад с апельсиновой цедрой и коньяк. Французский, – отмечаю я про себя, не замечая, что произношу это вслух.
– Не понял? – удивлённо переспрашивает меня доктор.
– Простите, я сказала это вслух? – извиняюсь я. – Просто от вас пахнет шоколадом и коньяком.
Соседка удивлённо смотрит на меня: доктор стоит на расстоянии трёх метров от нас, и больничная еда на наших прикроватных столиках способна перебить даже запах жжёной резины.
– Пациентка подарила, – от смущения розовеет доктор. – С коллегами в обед попробовали по десять капель.
Вот так: я осталась одна, но мой неродившийся ребёнок словно оставил во мне маленькую частичку себя, и теперь я, как Жан Гренуй из «Парфюмера» различаю тысячи разных оттенков запахов, ароматов и вони, постепенно привыкая жить с этой тайной способностью. Доктор делает какие-то пометки у меня в карте, и я слышу, как от его рук до меня доносится слабый запах хозяйственного мыла, вербены и лимонной цедры…
Я открываю дверь своей квартиры, и мне страшно от того, что я могу там увидеть. Мне кажется, сюда возвращается только моя оболочка, а человек, которым я была всего неделю назад, растворился где-то в утробе этого ненасытного гигантского города, пожирающего своих детей. А может быть до сих пор бродит, неприкаянный, по гулким комнатам моей квартиры.
Входная дверь обо что-то задевает, и, переступая порог, я спотыкаюсь о свои апельсины, тусклой бронзой мерцающие в полумраке коридора. Я совсем забыла, как рассыпала их в преддверии Китайского Нового года, тогда ещё надеясь на любовь, счастье и здоровье. И своим сладким еловым ароматом, которым, кажется, пропитался весь воздух вокруг
Кожура апельсинов взрывается микроскопическими ароматными брызгами, когда я снимаю с неё цедру тончайшими жгутиками, а в моём латунной сотейнике растворяется последний кубик масла, наполняя кухню сливочным духом. По всей квартире разносится аромат карамели, когда пирог в духовке покрывается тончайшей запечённой сахарной корочкой, и я смотрю, как в моём старом московском дворике дети лепят снеговика, наверное, последнего в этом году, как раздаётся телефонный звонок.
– Янка, привет! – слышу я как всегда бодрый голос своего старого приятеля и одногруппника с журфака Мишки. – Говорят, ты со своим красавчиком разводишься? Мне он никогда не нравился. Молодец, что послала его подальше: все знают, что он со своей начальницей мутит. Не теряется парень, знает, как карьеру строить! А ты умница, что ушла оттуда, нечего им свой бесценный талант за копейки продавать! – не замолкая, весело щебечет он в трубку, как залётный попугайчик. – А у меня для тебя шикарное предложение. Открываем портал про всё, чем только можно заняться в городе: спектакли, кинотеатры, магазины, клубы и, конечно же, рестораны. Огромные планы, и у нас есть отличный инвестор. Нам срочно нужен редактор в раздел еды и общепита, я сразу про тебя подумал! Я же помню, как ты всегда про разные блюда рассказывала: пока послушаешь, на килограмм от твоих рассказов поправишься, – глупо хихикает он над своей собственной глупой шуткой, пока я уныло смотрю в окно.
– Стартап – это просто чудесно, Миша, спасибо, – вежливо отвечаю я. – Но стартап на то и стартап, что он может так и не выстрелить, правда? – рассуждаю я вслух. – Тем более, у нас уже есть, кажется, такие компании на рынке. «Афиша», например, – объясняю я ему. – Где гарантия, что именно ваш проект пойдёт дальше?
– Какая ты стала унылая, Яна, – ноет в трубку Миша. – Ты же Гофман! Забыла, как мы тебя на курсе звали? – напоминает он мне моё старое прозвище «сказочница». – Где твоя вера в чудо, в конце концов!
– Спасибо, Миша, я подумаю, – вежливо благодарю я своего друга, собираясь уже повесить трубку. – Я тебе перезвоню.
– Ладно, подумай! – цепляется за соломинку Миша. – Наш стартап отличается от всех остальных, – кричит он вдогонку, словно пытаясь перекричать мой скептицизм. – У нас есть завязки с Мишлен! Мишлен, мать его!
– Я рада за вас, – благодарю я его. – Я обязательно подумаю. Как хоть называется ваш проект?
– «Негусто»! Сайт так и будет называться: negusto.ru, – выпаливает Мишка.
– Просто отличное название, поздравляю, – иронизирую я. Я ведь не очень-то верю в сказки. И кто-то, к тому же, должен оплачивать мои съемные квартиры и услуги лучшего в городе адвоката. Несколько лет.
Я отрезаю кусочек уже немного остывшего пирога, и шёлковое масляное тесто тает у меня прямо на языке. Накалываю второй кусочек вилкой, и чувствую под языком тончайшую корочку хрупкой карамели, зарумянившую верхушку кекса. Готовлюсь уже отщипнуть третий кусочек, как приходит уведомление на почту. Отлично. Ответ от последнего места, куда я ходила на собеседование. Отложив в сторону тарелку, читаю ответ: