Владигор. Князь-призрак

Волков Александр А.

Сани проскочили вершину пологого холма и теперь неслись вниз по склону, едва попадая между занесенными снегом вешками. Лунный свет переливался на снежных гребнях, разбрасывая по всей долине черные впадины теней, а вдали, у самой кромки леса, темнел длинный приземистый сарай, из-под крыши которого пробивалась слабая зубчатая полоска света.

— Придержи коней! — приказал Владигор, вскакивая на козлы рядом с Белуном и выхватывая из его руки тяжелый кнут.

— Да как ты их теперь придержишь? — захрипел тот, для виду натягивая вожжи и как бы невзначай нахлестывая

ими конские бока.

— Ах вот ты как! — воскликнул князь, заметив обман. — Давай мне, я справлюсь!

Он вырвал вожжи из рук чародея, выпрямился и откинулся назад, с силой потянув их на себя.

Битюги яростно захрипели, почуяв твердую руку, но не остановились, а лишь круто выгнули шеи, выскочили за вешки и, швыряя в лицо князю клочья пены, понеслись к сараю прямо по снежной целине. Теперь на пути у них оставался лишь глубокий овраг, полузаметенный снегом и до самых краев наполненный студенистой тьмой.

«Сорвемся, костей не соберем!» — быстро, как амбарная мышь, проскочила мысль в голове Владигора.

Князь бросил бесполезные вожжи, прыгнул внутрь шарабана и забегал по шаткому дощатому настилу, до упора разрывая прорехи в заплатанных стенках шатра.

— Пошли вон! Пошли отсюда! — кричал он, хватая калек и выбрасывая их на мелькающий мимо саней снег. — До Посада доберетесь, а там обогреют! Чай, не впервой снегами пробираться.

— Оставь, князь! Хоть полдюжины, хоть пяток, хоть троицу! — бормотал за его спиной чародей. — Нас первых не пощадят, ежели пустые приедем!

— Тебе-то что сделается! — холодно усмехнулся Владигор, обернувшись к нему. — Ты же дух бесплотный и бессмертный!

Князь дал пинка последнему калеке и, когда тот упал в рыхлый снег между колеями, вернулся на козлы и, намотав на кулак заиндевелые вожжи, сел рядом с чародеем. Битюги вынесли сани на крепкий, обдутый ветром наст и теперь несли их прямо в темную полынью оврага.

— Я ведь за тебя, князь, старался, — вздохнул Белун. — Попадешь к Нему в зубы — не выскочишь! Это тебе не Климога, не Триглав — мечом не достанешь! Среди этих, может, и проскочил бы, а теперь, вишь, один остался, Ему и искать тебя не придется, сразу увидит: сам князь Владигор в гости пожаловал!

— А может, я еще погожу! — сказал князь, выпрямляясь во весь рост.

Он хотел было соскочить в снег, бросив и рыдван и Белуна; когда же пенные лошадиные морды уже подлетели к самой кромке, из тьмы им навстречу безмолвно поднялся плотный ряд косматых приземистых фигур.

«Любава! Беренды! — молнией мелькнуло в голове князя. — Но зачем?»

Толку от лесных жителей действительно было немного, если не считать того, что при их внезапном появлении битюги резко осели на задние ноги и, удержав сани своими широкими крупами, резко вывернули набок дышло и понесли рыдван вдоль кромки оврага. Беренды было погнались за ними, но снег в этих местах был столь глубок, что преследователи вскоре отстали, обратившись в бесформенные черные пятнышки на посеребренной лунным светом белизне.

— А что теперь? — спросил Владигор, оборачиваясь к старому чародею.

Но Белуна

уже не было рядом с ним, и, лишь приглядевшись к пестроте лунных пятен в глубине порядком обтрепанного шарабана, князь различил среди них высокий туманный силуэт в длинном складчатом плаще. Своим обликом призрак напомнил Владигору и Белуна, и Светозора, и еще кого-то третьего, ни разу не виданного им, но все же узнаваемого по каким-то неуловимым чертам. Князю даже показалось, что этот незнакомец являлся ему в снах, каждый раз принимая разные обличья: мохнатого чудовища, царственной блудницы, лучника, до самого уха оттягивающего тетиву своего тугого лука.

— Преодолевший все искушения земного пути может ли вступить в Царство Зла? — спросил призрак голосом Белуна.

— Да, он достоин! — раздался в ответ глубокий, спокойный голос.

— Ты готов, сын мой? — спросил из-под капюшона призрак Светозора.

— Да, отец! — тихо, но твердо ответил князь.

— Тогда иди, — промолвил призрак и медленно растворился в блеклых лунных потемках.

Кони встали. Князь обернулся, посмотрел вперед и увидел, что они почти уперлись заиндевелыми мордами в окованные железными полосами ворота.

Глава пятая

Коренник ударил в порог тяжелым кованым копытом, створки ворот со скрипом поползли в стороны, и вскоре перед взором князя предстал обширный зал, освещенный алым, перебегающим светом невидимых факелов. Середину зала занимал высокий ступенчатый помост, сложенный из полированных мраморных плит, а во все стороны от него расходились затянутые густой паутиной коридоры с арочными сводами. Такие же арки поднимались от простенков между входами в галереи, но свет факелов не достигал высоты, где они смыкались, и потому купол этого мрачного сооружения терялся в непроглядной тьме. Когда створки ворот распахнулись, кони упали на колени, а из проема пахнуло тяжелой могильной сыростью.

— Входи, князь Владигор! — послышался властный голос. — Мы давно ждем тебя!

— Кто вы? — крикнул князь, бросая вожжи и спрыгивая на снег перед воротами.

— Войди и увидишь! — прозвучало в ответ.

Князь шагнул вперед, и, как только он переступил порог, створки бесшумно сомкнулись за его спиной; и свет факелов вспыхнул с такой силой, что Владигор невольно прикрыл рукой ослепленные глаза. Когда он опустил рукавицу, зал сиял и переливался разноцветными огнями, а на помосте возвышался литой золотой трон, густо усыпанный драгоценными камнями.

— Теперь видишь? — спросил из-под высокого купола тот же голос.

— Нет! — крикнул Владигор, поднимая голову и всматриваясь в темные ажурные переплетения арок и стропил.

— Не там ищешь, князь! — раздался насмешливый женский голос. — Вечно ты не туда смотришь, оттого и счастья своего не видишь! У дома стоишь, а в дом не идешь! У порога стоишь, а переступить боишься!

Владигор перевел взгляд на трон и теперь увидел на его бархатной подушке Циллу. Владычица куталась в густые серебристые меха и смеялась звонким, но каким-то неживым, жестяным смехом.