Владимир Ост
Шрифт:
– Ничего я не творил. Дела у фирмы, наверно, хреново пошли, вот нас и это… да, Володь? – Хлобыстин пихнул под столом ногу Осташова.
Владимир промычал что-то утвердительное.
Наталья принялась молча убирать со стола.
– Вовец, у тебя как с деньгами? – спросил Григорий.
И тут Наталью вдруг прорвало.
– С какими еще деньгами?! Тебе все мало? Неприятность у него – уволили! Ну и что? Ты теперь неделю горевать мне тут собрался?
Она метнулась из кухни, но очень быстро вернулась и бросила на стол городской телефонный справочник. Звук получился на славу. Страдающие от похмелья друзья поморщились.
– Вот
Наталья вышла и с грохотом закрыла за собой дверь.
Хлобыстин и Осташов закурили.
– Херня все это, Вовец, не обращай внимания. Сейчас курнем и потащимся опохмеляться.
– Я похмеляться не люблю.
– Да ладно, немного-то надо, для здоровья.
– Ну пива можно бутылку.
– Пива, конечно.
– Но вообще она права. Давай-ка полистаем, вдруг что-то сообразим.
– Баля, зануды! Ну давай. Давай так: три раза книженцию как придется открываем и, если чего-то найдем интересное, тогда звоним туда и спрашиваем, а если нет, то – в жопу, идем пить. Договорились?
– О кей, открывай.
Хлобыстин раскрыл справочник посредине. Посмотрев на левую страницу, он сказал:
– Так, читаем: «Полиграфия – услуги». Ты в полиграфии что-нибудь шаришь?
– Нет. Хотя как художник я мог бы попробовать оформлять какие-нибудь буклеты или книги. Не знаю. Вообще-то это особая художественная специализация.
– Все с вами ясно, господин художник. Мне это тоже как-то не нравится. Хотя охранником или водилой я где угодно могу работать.
– А ты в принципе кто по профессии-то?
– Столяр. Серьезно – чего ты ржешь?
– А почему не столярничаешь?
– Сам паши за две копейки. Я вон дачу теще поставил – с меня хватит.
Григорий перевел взгляд на правую страницу справочника и прочел:
– Поликлиники административных округов, для взрослых.
– Больница и поликлиника у меня уже недавно были. Давай дальше.
Григорий закрыл книгу и снова открыл, но на этот раз ближе к началу.
– Банки Российской Федерации.
Он пролистнул несколько страниц.
– Ты долбанись – сколько у нас банков!
– Ну и черт с ними, дальше ищи.
– Так, последний раз открываю – мы договорились. Что тут у нас? Вот. Химическая чистка, на хер бы она упала. А тут? Хладокомбинаты, холодильники. Все, приплыли. Пошли бухать.
– Ничего не бухать. На хладокомбинатах всегда грузчиков не хватает. У меня знакомый так подрабатывал. Говорил, там очень нехило платят.
– Да? Ну потом позвоним.
– Гриша, ну что ты за лентяй такой? Ну набери хоть один номер ради интереса.
– У тебя деньги есть?
– Нет, с собой мало совсем, только на метро.
Хлобыстин перенес телефон с настенной полки на стол, набрал номер и, когда соединение состоялось, сказал в трубку:
– Здорово, Вась. Как дела?.. Рад за тебя. А у нас с Вовцом плохо. Нас с работы обоих погнали… Ну, увидимся – расскажем за что. Мы тут вместе, у меня дома. Слушай, старый, выручай. Ты сейчас свободен?.. Врешь… А я чувствую, что врешь. Давай подъезжай ко мне, мы тебе навстречу выйдем… Зачем-зачем? Твои друзья от похмелья подыхают, а денег нет. Понимаешь? Нету денег… Да знаю я, какое продолжение у пословицы.
Григорий положил трубку и пододвинул телефон Владимиру.
– На, теперь звони на хладокомбинаты. Полчаса-час у нас есть.
* * *
– Полчаса-час у меня есть, а потом надо на вокзал, – сказала Галина, открыв дверь Светлане, и пригласила ее жестом проходить в квартиру. – Извини, я думала, что уеду позже, поэтому и сказала, чтобы ты приехала. Я тут маме когда позвонила и сказала, что срочно к ней приезжаю, она разволновалась. – Галина вытерла платком опухшие красные глаза. – Я ей ничего про наши с Костей дела не рассказывала. Но она почувствовала, что что-то случилось. У нее давление поднялось, и она сказала, что ей так плохо стало, что она, наверно, вызовет неотложку. В общем, я хочу побыстрее к ней попасть.
Пока Галина тараторила, ее подруга миновала коридор и вошла в комнату.
По мере продвижения Светланы от входной двери вглубь квартиры (всего несколько шагов), ее глаза все более округлялись от изумления. И было чему удивляться. Это была не та просторная, превосходно обставленная квартира, в которой жила Галина и которую Светлана хорошо знала. Нет, это была другая, однокомнатная квартирка. Настоящая клетушка, конура. И ремонт в ней был сделан под стать размерам – самый примитивный. На полу везде – дешевенький линолеум, на стенах – безвкусные и тоже копеечные обои. Из мебели в комнате находился маленький стол, два стула и застеленная раскладушка.
– Вот, – шмыгая носом, сказала Галина и обвела вокруг рукой. – Теперь это мое жилище. А на этом я сегодня спала, – она показала на раскладушку.
– Это вот и есть сюрприз, который тебе твой Костик обещал? – сказала Светлана, принимая в объятия Галину, которая начала рыдать. – Вот же скотина!
– Господи… Светик… как хорошо, что ты приехала. Ты меня всегда так поддерживаешь…
– Ну ладно-ладно, успокойся. Как-нибудь все устроится. Ну и тварь… А с той вашей квартирой что?
– Ничего. Он ее, оказывается, еще месяц назад продал – с отсрочкой заселения покупателей. Он когда меня сюда привез, дал ключи и высадил из такси, – Галина говорила, постоянно всхлипывая. – И сказал: «Поднимайся на второй этаж, квартира номер пять». «Ты, – говорит, – обалдеешь». Я поднялась, а тут – вот это вот… Я – вниз, а там такси уже нет, он на нем уехал…
– Гадина!
– Я думала, может, ошибка какая-то. Назад поехала, а в нашей квартире уже бабища какая-то. Выходит – «Вам чего?» Я говорю: «Я живу здесь». А она говорит: «Иди отсюда, аферистка, пока я милицию не вызвала». В общем, я сюда вернулась, а вечером он мне звонит… И говорит, мол, это тебе за верность и преданность… Скажи спасибо, что хоть это тебе дал. А у меня, говорит, теперь начнется новая жизнь, на новом месте и с новой женой.
– Ну-ну-ну, ну ладно, Галюш! Не плачь. Ничего. В жизни всякое случается. А кто эта прошмандовка, на которой он собрался жениться? Он сказал тебе?