Владимир Петрович покоритель
Шрифт:
— И что?
— Нормально все. Только у одного, того кто врага изображал, зуб выбили, ну а остальные просто синяками отделались, как и я. Но никто не в обиде, понимают, что для дела надо. Я же топоры вам заранее на деревянные поменял. Чувствовал, что мирно это не закончится. Из добра только телега пострадала и стена сарая, там одно бревно Рутыр головой выбил, зачем приходил не знаю, он не говорил, когда его уносили.
— И много этих «просто» было?
— Не, восемь всего. Остальные разбежались.
Два Фаста посмотрели друг на друга, прижались лбами и закатились смехом.
— Пойдем,
Мы сидели за столом и потягивали кисловатый сок из высоких деревянных кружек. Большое светлое помещение, где проходил наш разговор, поражало своим изящным аскетизмом. Ничего лишнего. Овальный большой стол, вокруг восемь стульев на точеных ножках, все из темного дерева. Стены с расставленными вдоль них, также темными, резными скамейками, задрапированы окрашенной тёмно-зеленой кожей с едва заметным золотым узором вытравки, и развешанными луками. Над головой деревянная люстра из отполированного корня какого-то дерева, на восьми концах которого висят жировые светильники. Ничего лишнего.
— Давай, друг Кардир, все по новой разговаривать. — Сидящий напротив отхлебнул из кружки, крякнул по-стариковски, и поднял на меня глаза. — Ты уж извини, но не помню ничего. Расскажи кто такие эти бляхсы эти. И как вы с ними справились.
Как-то мне неуютно стало под его взглядом. Вот вроде и по-доброму смотрит и с улыбкой, а такое ощущение, что в самую душу. Силен дед, ничего не скажешь. Так и прет из него властью. Рассказал ему все. Скрывать небыло смысла. Озвучил свое мнение о надвигающемся вторжении, и предложил действовать совместно. Он не перебивал, только мрачнел и чесал затылок.
— А вот еще, что скажи мне. Что у тебя с Ларинией?
Я даже вздрогнул от такого резкого перехода на другую тему. Причем тут сейчас девушка? Какая-то даже злость в душе вспыхнула.
— Это тут причем?
— Ну да, ну да, — загадочно пробормотал он в кружку и отхлебнул. — Значит говоришь война?
Вот, что за скачки в разговоре, он, что, опять меня проверяет? Или сбить с толку хочет. Что ему вообще надо? Вот же хитрый дед. Надо как-то инициативу в свои руки брать.
— Говоришь не помнишь ничего? — Я тоже рожу хитрую состроил с прищуром, и в глаза ему понахальнее посмотрел. Если действительно не помнит, ничего, что вчера было, то удивится вопросу, а если врет, то смутится должен. Хватит уже со мной играть.
Он вдруг засмеялся и закашлялся, словно соком подавился. А глаза то серьезные. Черт старый.
— Умен. Умен, ничего не скажешь. — Пробормотал он в кружку. Вот и пойми его. Опять ушел от ответа. И так ведь ловко сделал, что не подкопаешься, и не смутился, и не расстроился. Так себя повел словно я не спрашивал ничего. — Так говоришь, совместно надо?
Я кивнул головой. Вот ведь вроде совсем ничего разговариваем, а я уже устал, так, словно вагон картошки разгрузил, даже пот по спине потек. Всё-таки не мое это. Какой из меня переговорщик.
— Так что у тебя всё-таки с Ларинией?
Опять тему поменял. Вот же гадёныш старый. Вот чего он так интересуется нашими
— Какое это имеет сейчас значение? Кто она тебе? — Я спросил смотря прямо ему в глаза, ан вдруг смутился.
— Как сказать… Она моя… Лучшая охотница она моя. И мне не безразлична ее судьба. — Вот мутила. Интересно, а кто же это она ему? Если он на нее виды имеет — удавлю. Не посмотрю на то, что он какой-то там Фаст. Она только моя, делить ни с кем не собираюсь. Ну да ладно оставим пока этот вопрос открытым.
— Так что ты предлагаешь? — Вот опять он тему поменял, ну что за человек.
— Объединиться я предлагаю, неужели ты еще не понял. Двумя племенами бляхсов бить.
Дальше разговор пошел вполне нормальный, как говорят: «В правильном направлении». Без ненужных скачков и переходов от одной темы к другой. Может быть дедушка приятным собеседником, когда захочет.
Договорились о совместной разведке на северном побережье. Я обещал прислать своих озбрассо, тех, что уже в бою были, для тренировки его людей, он пообещал своих, для помощи в строительстве укреплений. О торговле договорились. Им нужны были: соль и шкуры пустынных животных, нам: металлические изделия и патроны к ружьям. Металлических вещей много надо было, кузница у них своя.
Еще на счет стекла поговорили у них стеклодув трудился свой, я рассказал, что можно его плоским делать. Нет, не стеклодува, стекло конечно. Мастера немедленно позвали, и я долго пытался объяснить то, чего сам не знал. Самое интересное, что он понял, и умчался окрыленный вдохновением — творить. Много, о чем поговорили и договорились. Напоследок, он мне посоветовал еще союзников поискать среди зеленых племен. Типа, у меня с ними договариваться хорошо получается.
— Ну, что, ночевать опять в конюшню пойдем? — Спросил он, и мы рассмеялись. — Я рад, что у озбрассо появился такой Фаст, прекративший наконец их вечные побоища. И знакомству нашему рад. — Он прижал руку к груди.
— Я тоже. — Мы уже выходили на высокое крыльцо терема. Когда передо мной на колени упал мой недавний соперник.
— Прими мою жизнь.
— Так! — Засмеялся дед. — Не успел появится и уже моих людей переманиваешь.
Я растерянно посмотрел на Борюкса и перевел взгляд на Рутыра:
— Тебя какая муха укусила? Зачем тебе это надо?
— Я поклялся, что присягну тому, кто сможет меня одолеть.
Господи. Я тут со своими-то охламонами не знаю, что делать, а еще этот неугомонный задира на мою голову. Зачем мне все это. Что я с ним делать буду? Рядом засмеялся дед:
— А ты умеешь покорять сердца. — Многозначительно произнес он. Мне оставалось только вздохнуть. Нашли блин сердцееда.
— Вставай Рутыр, поедешь со мной. Я тебе не отказываю. Но ты сначала просто посмотришь, как мы живем, подумаешь, и позже мы поговорим на эту тему. Надеюсь, что ты одумаешься. Пора.
Все вроде хорошо получилось. Только вот с Ларинией не увиделся перед отъездом. И не разобрался, кто ей этот хитрый дед. Обидно.
Разведка