Владимир Путин: Четыре года в Кремле.

Медведев Рой Александрович

Сходные, хотя и более сдержанные оценки Путину давали те политики, которым довелось в октябре—декабре 1999 года встречаться и беседовать с российским премьером. Во всяком случае, все отмечали информированность и компетентность Путина и его умение вести дискуссию.

После добровольной отставки Бориса Ельцина и назначения досрочных выборов Президента Российской Федерации внимание западной печати к Путину, естественно, возросло, но усилились и сомнения. Путина называли «уравнением со многими неизвестными», «котом в мешке», «чистым листом», даже «волком в овечьей шкуре». Газеты писали о Путине как о «загадочном политике», который «поднялся вверх с головокружительной быстротой» и «цели которого не ясны». Одна немецкая газета писала с удивлением, что «Путин производит впечатление человека, способного ходить по поверхности воды».⁴

Тем более интересными были оценки Владимира Путина

со стороны крупных западных политиков, которые в первые месяцы 2000 года встречались с президентом РФ. Неоднократно и очень высоко оценивал нового российского лидера британский премьер Тони Блэр, который был первым из западных лидеров, встречавшимся с Путиным в начале года. «Путин в высшей степени разумен и точно знает, чего он хочет добиться в России», — сказал, в частности, Блэр. Французский министр иностранных дел Юбер Ведрин, который имел с Путиным в начале февраля довольно продолжительную и острую беседу, был более конкретен: «Этот человек наделен сильным характером. Я увидел в нем патриота, охваченного идеей величия его страны. Он желает, чтобы Россия заняла подобающее ей место и была уважаема в мире. Умный, сосредоточенный и острый собеседник, Путин не ведет записей. Он живо реагирует на беседу, прерывает говорящего и демонстрирует ясный, точный и быстрый ум и видение ситуации. Это одновременно хладнокровный и увлеченный человек».⁵

Вполне благоприятное впечатление произвел Путин и на госсекретаря США Мадлен Олбрайт. «Это человек, с которым можно иметь дело», — сказала американская «железная леди». Общий смысл ее высказываний сводился к тому, что Путин — это хуже, чем хотелось бы американцам, но гораздо лучше, чем могло бы быть.⁶ На Олбрайт, как и на Ведрина, произвело сильное впечатление то обстоятельство, что около трех часов (гораздо дольше, чем это планировалось) Путин обсуждал с ней самые разные и сложные темы, включая Чечню, контроль над вооружениями и проблемы нераспространения ядерного оружия, а также проблемы ПРО (противоракетной обороны), не заглядывая при этом ни в какие бумаги.

Победа В. Путина на президентских выборах 26 марта 2000 года также широко комментировалась в печати всех стран, которые были в той или иной степени связаны с Россией. Однако многие из оценок влиятельных западных газет были крайне поверхностны и неадекватны. «Российские толстосумы помогли Путину взобраться на вершину власти, — писала британская газета “Обсервер”. — С победой Путина Россия отправляется в путешествие в неизвестность, и вполне вероятно, что крупный капитал будет играть в этой стране все большую и большую роль. Путин дружит с Березовским и, может быть, находится в его руках», — замечала газета, ссылаясь на мнение Игоря Малашенко.⁷ «Победа Путина — это победа, и очень большая победа, российской олигархии», — сообщала своим читателям испанская газета «Мундо».⁸ «Ни у кого не вызывает сомнений, — заявляла итальянская газета “Коррера делла сера”, — что своим неудержимым взлетом Путин обязан безоговорочной поддержке со стороны своих “друзей”-олигархов, контролирующих телевидение и газеты».⁹

Были, правда, и прямо противоположные суждения о том, что Путин быстро положит конец коррупции и власти олигархов, что он «незамысловат, как стакан чая», что это всего лишь «второй Андропов». Наиболее разумным было, пожалуй, суждение американской газеты «Бостон глоб». «В ходе поразительной избирательной кампании, — писала эта газета, — Путину удалось показать каждой группе избирателей волшебное зеркало, в котором каждая из них увидела скрытого сторонника собственных устремлений. С философской точки зрения, три качества Путина стояли выше других: реализм, прагматизм и патриотизм. Ни один предыдущий российский лидер не говорил со своими гражданами с такой жестокой откровенностью. Все это предоставляет западным разработчикам политики прекрасную возможность для сотрудничества, и президент Клинтон не должен упустить этот шанс, хотя его администрация и вступает в последний год своей деятельности».¹⁰

О НОВОЙ КОНЦЕПЦИИ ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКИ

После официального вступления в должность Президента Российской Федерации активность Владимира Путина во внешней политике стала возрастать, Уже в мае 2000 года Путин провел встречи и беседы почти со всеми лидерами государств СНГ. В Кремле готовились к визиту в Москву президента США Билла Клинтона, а также к большой поездке российского президента в страны Западной Европы. Одновременно шла разработка обновленной концепции внешней политики Российской Федерации.

Россия больше не ставила перед собой каких-либо глобальных, а тем более идеологических задач супердержавы. Новая концепция

была концепцией многополярной системы международных отношений, реально отражающей многоликость современного мира с многообразием его интересов. Однако положение России в мире определялось здесь не только как одного из европейских государств, но и как великой евразийской державы, которая несет ответственность за поддержание безопасности в мире по всем направлениям как на глобальном, так и на региональном уровне. «Являясь постоянным членом Совета Безопасности ООН, — говорилось в этом документе, — обладая значительным потенциалом и ресурсами во всех областях жизнедеятельности, поддерживая интенсивные отношения с ведущими государствами мира, Россия оказывает существенное влияние на формирование нового мироустройства».¹¹

В. Путин не только руководил разработкой нового варианта внешнеполитической концепции, но и подчеркивал необходимость не столько оборонительного, сколько наступательного проведения ее в жизнь и самой активной работы по защите национальных интересов России. Подобного рода установки нового российского руководства не встретили почти никаких возражений в странах Западной Европы, в странах Азии, в Японии и в странах СНГ Влиятельная испанская газета «Мундо» писана в конце мая: «Россия — огромная страна, в которой почти никогда не садится солнце, она продолжает играть роль решающего фактора в мировом порядке, ибо при всех своих трудностях она имеет второй в мире ядерный потенциал, по природным богатствам является самым богатым государством мира, а ее народу свойствен весьма высокий интеллектуальный уровень. Не оценивать эту очевидную истину могут только невежественные и близорукие политики».¹²

К сожалению, немало именно таких, не столько невежественных, сколько ангажированных, но влиятельных политиков имелось в США, где появление во главе России такого лидера как Путин многие встретили с откровенной досадой. Еще в апреле 2000 года, выступая на одной из международных конференций по геополитике, Збигнев Бжезинский говорил, сравнивая Путина с Андроповым: «У обоих этих персонажей есть один общий недостаток. Путин, как и Андропов, явно приверженец величия страны и ее державной внешней политики. Это не устраивает Россия не должна даже помышлять о том, что возьмет пример с Франции де Голля. После крушения СССР Россия ничего не имеет. Нет в России ни демократии, ни реформ, нет вообще функционирующего государства. Потеряны армия и внешняя политика. Для России должна быть уготована примерно такая же роль, как для кемалистской Турции, принявшей лидерство Запада».¹³ То же самое говорил в конце мая 2000 года в Конгрессе США недавний директор Агентства национальной безопасности Уильям И. Одом: «Надо преодолеть инерцию мышления холодной войны, согласно которому Россия является самым главным государством в мире. Россия переживает трудные времена. Она попала в классическое положение “слабого государства”, типичное для современных стран третьего мира. Она не сможет оправиться за ближайшее десятилетие и, возможно, за ближайшие несколько десятилетий. Мы мало что можем сделать в связи с этим. Америка должна отойти в сторону, скромно признав, что российские проблемы огромны и что только русские могут их решить, если это вообще можно сделать. Но мы должны сказать русским, что они должны прекратить широкомасштабное вмешательство в Чечне, и они не должны вмешиваться во внутренние дела бывших советских республик».¹⁴

Эти высказывания принадлежали политикам, давняя неприязнь которых к Советскому Союзу и к России ни для кого не была секретом. Советский Союз с его известными внешнеполитическими концепциями и амбициями вызывал среди большинства политических лидеров Запада не только раздражение и недовольство, но и страх, и именно этот страх, недовольство и раздражение многие из западных политиков перенесли на Россию — правопреемницу Советского Союза. Несмотря на все поражения и потери последних десяти лет, Россия оказалась в целом не такой слабой и деморализованной державой, как этого хотелось бы недавним противникам СССР. Сильная и независимая от Запада Россия тоже пугает многих — и не только в Прибалтике, Западной Украине или в Восточной Европе, но и в других странах. Об этом можно было бы говорить как о примере недальновидности в политике, но это реальность, с которой российским политикам приходится иметь дело. У Советского Союза в прошлом было немало друзей на Западе, и не только в коммунистическом движении, но и в кругах левой интеллигенции, в движениях за мир, против вьетнамской войны и расовой дискриминации и в других левых течениях. Сегодня этот левый политический спектр существенно уменьшился, но и здесь появилось немало критиков России, и оснований для такой критики со стороны западных левых Россия в последние десять лет давала немало.