Владимир Путин. 20 лет у власти
Шрифт:
Ибо реальная власть в России всегда у бюрократии (исторически меняющихся названий у нее много – правящий класс, аппарат, номенклатура, федеральные и региональные олигополии). А личная власть ради соблюдения политических приличий на части (формально, юридически, публично и гласно) не делится, по традиции отдается одному.
Далее начинается борьба Левиафана (бюрократии) с Голиафом (вождем – царем, генсеком, президентом). И до сих пор победа практически всегда (за одним, и то неполным, исключением) была за Левиафаном.
Случайно в XX веке высшую власть в России получили: Николай II, Брежнев,
Приложив некоторые (иногда очень большие) либо интеллектуальные, либо аппаратные усилия, но только в условиях исторических переломов или общественных катаклизмов (а это тоже своего рода случай), власть получили (отчасти взяли) Ленин, Сталин, Хрущев, Горбачев. Несколько особняком, но в этом же ряду – Ельцин. Его к власти (как во многом и Ленина) привел народ. Правда, Ельцин не отличался ленинским интеллектуализмом, но зато потом, получив власть, проявил сталинскую аппаратную хватку.
Но бюрократии (правящему классу) проиграли все. Ленин и Андропов – физически (точнее – физиологически). Брежнева, Черненко и Ельцина аппарат просто подчинил себе (Черненко и не сопротивлялся). Хрущева и Горбачева бюрократия свергла. И Ельцина свергла бы (уже готовилась свергнуть), если бы он не захотел уйти сам (правда, на чрезвычайно выгодных для себя условиях).
Один Сталин сопротивлялся бюрократии до конца. Но и он, во-первых, все-таки сам стал рабом Аппарата. Правда, рабом, который силой вырвал у Аппарата право пускать Аппарату же кровь. Это – во-вторых. Универсальный рецепт победы (если кто-то хочет считать Сталина все-таки победителем бюрократии) состоял лишь в одном: периодически он уничтожал тех, вокруг кого персонально периодически же вызревала и выкристаллизовывалась мощь аппарата. Ельцин, как стихийный приверженец западной идеологемы «права и свободы человека», не уничтожал, а лишь как минимум отправлял в отставку, не мешая кормиться с аппаратного (государственного) стола, как максимум – сам раздавая кормления.
Оттого и аппарат был к нему милостив, гуманностью ответил на гуманность.
И то сказать – еще до 53-го стреляли. За сорок лет, до казуса октября 93-го, когда часть аппарата всерьез задумала лишить Голиафа личной власти, цивилизовались почти до предела – даже не сажают. Правда, и Горбачев не сажал, а в конце 91-го и стрелять не решился (хотя юридически право имел). Но это просто издержки университетского образования. Словом, прогресс.
Теперь и вождя избирают, а не назначают, как раньше. Некоторые, естественно, оспорят этот вывод, основываясь как раз на выборах Путина в 2000 году и Ельцина в 1996-м, но не все же язвы сводимы одномоментно, отвечу я, не вдаваясь в суть соответствующих предвыборных коллизий. Вождя избирают, но проблема иллюзорности личной власти и неравнозначности ей власти реальной осталась. Выражаясь по-современному – конфликт интересов.
И все это новый и молодой президент Владимир Путин знает (или чувствует), как и свою оказионность, а многое прошло и на его глазах (от Брежнева и до него самого, Путина).
И что же Путину с этим знанием делать? Выбросить из окошка Теремного дворца на Соборную площадь?
Нет, коли стал президентом, с этим знанием надо жить, жить и работать. Непременно работать. Ибо иначе будет
Сталинского уже нельзя. Остается андроповский (в смягченном варианте). Тем более что Юрий Владимирович, можно сказать, сослуживец и даже старший по званию и должности.
Это все присказка.
Резюмировать ее можно так: перед каждым высшим руководителем России стоял и до сих пор стоит один не вполне государственный, можно даже сказать, вполне приватный вопрос: он ли победит Левиафана (Аппарат), Левиафан ли победит его?
Как мог ответить Путин? Молодой, решительный и в делах государственных (Чечня), и в аппаратных (Скуратов)?
Только так, как он, видимо, и решил ответить: подчинить себе Аппарат.
Разве не ясно это было раньше – вспоминаю я, извините, опять свою статью «Вся правда о Путине».
Признаюсь, и у меня позже были колебания (статья «Путин – слабый президент?»). Но ВВП их быстро развеял. Может, еще и не сильный, но слабым быть не хочет.
Но это все присказка.
А теперь сказка.
Помимо личных проблем во власти, у Путина есть, естественно, проблемы и государственные, общенациональные. Он хочет видеть Россию вновь великой страной, нацией и государством.
Может ли он добиться этой цели, не овладев аппаратом, не подчинив его себе? Нет.
Может ли он добиться этого, получив в наследство от Ельцина то, что получил, – не только семибоярщину, но еще и 89-баронщину (не говоря о всех других бедах и развалинах)? Тоже нет.
Должен ли он не загубить демократию вместе с бюрократией? Должен. И хочет. Сможет ли – отдельный вопрос, во многом открытый.
Как Ельцин захватывал личную власть? Он разрушал и дестабилизировал советскую бюрократию (потом, правда, она быстро реанимировалась в виде российской – с чертами ельцинизма на лице).
Может ли Путин воспользоваться для закрепления своей случайно и от бюрократии доставшейся ему власти тем же способом – разрушая отечественную бюрократию? Нет. Так он разрушит государство, а с ним и страну. Но Путин не Ельцин.
Может ли Путин, минуя бюрократию, опереться непосредственно на народ? Мог бы, если бы в России была предреволюционная ситуация (на манер 1991 года) или наблюдалось бы гражданское общество (на манер года эдак 2015-го).
И тогда Путин и в своих личных целях (победить бюрократию персонально), и в интересах общенациональных (не дать бюрократам разорвать Россию на части) решает взять бюрократию в железные тиски снаружи. Ибо не имеет сил подорвать ее быстро (через экономические и нормально демократические реформы) изнутри.
Он, Путин, назначает семь прокураторов, наделяя их властью, покрывающей сверху власть 89 губернаторов и субпрезидентов, – на настоящий момент единственных реальных диктаторов России. Сам же Путин – пока диктатор потенциальный.
То, что семь из кремлевского ларца, почти одинаковых с лица, будут никакими не генерал-губернаторами, то есть управленцами, а именно прокураторами соответствующих территорий (федеральных и военных округов), по-моему, уже очевидно. Парадокс в том, что Путин, для того чтобы победить бюрократию, создает супербюрократию.