Владимир Высоцкий. Жизнь после смерти
Шрифт:
Как космонавты Терешкова с Николаевым в 60-х, так и Влади с Высоцким — пара десятилетия. Появился повод для новых легенд. Для некоторого числа граждан СССР легенда стала сенсацией, а для многих так и осталась легендой вплоть до 28 июля 1980 года, когда люди увидели Влади, стоявшую ближе всех к гробу. Даже сегодня, когда границы открыты, российские актеры снимаются в Голливуде, западные «звезды» снимаются в России, трудно представить себе, чтобы наш соотечественник, начинающий артист, снявшийся в нескольких фильмах, женился, допустим, на Николь Кидман... Сенсация!
Не
— Я презираю тебя, этот театр проклятый, Петровича, что они тебя взяли обратно... Тебе тридцать с лишним, ты взрослый мужик! Зачем тебе все эти свадьбы? Ты бросил детей... Как мы тебя любили, так мы теперь тебя ненавидим. Ты стал плохо играть, плохо репетировать...
Но самая неожиданная метаморфоза — для самого Высоцкого — произошла с его отцом Семеном Владимировичем. До свадьбы у Владимира с отцом были очень напряженные отношения. Он как-то жаловался одному из друзей:
— Он меня совсем не понимает. Ругает меня, считает, что я его позорю, а я ему говорю, что пою правду, никакую антисоветчину, но он меня не слышит.
Перед свадьбой отец высказывал крайнюю обеспокоенность последствиями этого факта для сына и для себя. Вспоминает двоюродная сестра Высоцкого Ирэна: «Я помню, один раз он прибежал к папе и говорит: "Лешка! Я сейчас был на Лубянке, сказал, что мой сын женился на иностранной подданной, но меня успокоили. Сказали, что она наш человек, член Французской коммунистической партии"».
Состоялась свадьба. Сын поражен изменениями в отце...
— Начались активные действия со стороны отца. Мол давайте дружить семьями, чаще видеться. Ты знаешь, мне за него делается стыдно — он передо мной прямо-таки заискивает, — рассказывал он Карапетяну.
Сработала система авторитетов, характерная для армейского служаки. Семен Владимирович увидел в «Мариночке» не просто знаменитость и законную жену, но и добрую фею, способную запросто переиначить его сына. Окончательное осознание величия личности сына придет к отцу только после 25 июля 1980 года.
Обычное представление понятия «семья» этой паре не соответствовало. Марина была права, называя этот союз «парой на расстоянии».
А вот взгляд со стороны. Вспоминает Феликс Дашков, неоднократно наблюдавший Влади и Высоцкого вместе во время круизов на теплоходе: «Я никогда не слышал, чтобы они скандалили или еще что-то такое. Единственное, Марина иногда говорила мне, что она устала — от этой мучительной жизни, от этих бесконечных перелетов, от этих вызовов... Вдруг среди ночи звонок!..
А в общем-то, они жили каждый своей жизнью. И только когда случались такие вот «подарки судьбы», они бывали вместе. Конечно, их вряд ли можно было назвать семьей — в полном смысле этого слова...»
Новый — 1971
ТРУДНОЕ НАЧАЛО «ГАМЛЕТА»
Юрий Любимов, дерзнувший взяться за постановку знаменитой пьесы, понимал, какую ответственность он берет на себя. Даже у таких гениев, как В.Мейерхольд и Е.Вахтангов, их замыслы остались в мечтах. У труппы не было достаточных навыков работы над классикой, и Любимов шел на опасный творческий эксперимент, результат которого должен был подтвердить или опровергнуть его режиссерский статус. Нельзя было приступать к реализации трагедии как без оригинального режиссерского замысла, так и без актера, способного не только воплотить видение постановщика, но и привнести в роль нечто свое, индивидуальное, способное взволновать зрителя. Сомнения в том, что Гамлета должен играть именно Высоцкий, у Любимова не было. Были лишь сомнения чисто дисциплинарного порядка.
В.Шаповалов: «Спектакль был сделан специально на Высоцкого, даже оформление придумывалось «под него». Любимов как-то говорит: «Какой, Володя, у тебя красивый свитер! Надо всем такие свитера сделать, и занавес такой же!» А это был собственный Володин свитер».
11 января 1971 года первая репетиция «Гамлета». Все на нервах. Еще нет понимания между режиссером и актером. Высоцкий одновременно и очень хотел играть эту роль, и столько же ее боялся... А впоследствии, когда он и роль станут единым целым, он ею будет ревностно дорожить.
Ю.Любимов: «Как Высоцкий у меня просил Гамлета! Все ходил за мной и умолял: "Дайте мне сыграть Гамлета! Дайте Гамлета! Гамлета!" А когда начали репетировать, я понял, что он ничего не понимает, что он толком его не читал. А просто из глубины, чего-то там, внутренней, даже не знаю, что-то такое, где-то, вот почему-то: "Дайте Гамлета! Дайте мне Гамлета!"»
Высоцкий — Любимову: «Вы пять пьес показали мне с голоса, и я выполнял с точностью до тысячной доли, но здесь я не могу повторить... потому что вы еще сами не знаете, что делаете... Я напридумал в «Гамлете» не меньше, чем вы, поймите, как мне трудно отказаться от этого...»
И действительно, замысел и разработка роли у Высоцкого были строгими и продуманными. Но на репетициях это каждый раз приходило в столкновение с живой импровизацией Любимова. Казалось, что Любимов строил спектакль, как бы не зная, что будет дальше...
Неуверенность и страх были не только у Любимова и Высоцкого.
Вспоминает композитор Юрий Буцко: «Я не сразу дал согласие. Мешали «авторитеты». Высоцкий убеждал:
— Вы обязаны работать.
— Что вы, Володя, ведь страшно: Шостакович написал музыку к «Гамлету», Прокофьев и другие великие... Ведь страшно — провалиться.