Владимир Высоцкий. Жизнь после смерти

Бакин Виктор Васильевич

Премьера «Гамлета».

А какое — трагедией? Потеря голоса.

Чему последний раз радовался? Хорошему настроению.

Что последний раз огорчило? Все.

Любимый афоризм, изречение: «Разберемся». В.Высоцкий.

Только для тебя характерное выражение: Разберемся.

Что бы сделал в первую очередь, если бы стал обладателем мил­лиона

рублей? Устроил бы банкет.

Твое увлечение: Стихи, зажигалки.

Любимое место в любимом городе: Самотека, Москва.

Любимая футбольная команда: Нет.

Твоя мечта: О лучшей жизни.

Ты

счастлив? Иногда — да.

Почему? Просто так.

Хочешь ли ты быть великим и почему?

Хочу и буду. Почему? Но уж это, знаете!..

А.Меньшиков: «Я обрадовался, что Высоцкий до такой степени «выложился». Прибежал домой и, несмотря на позднюю ночь, вклю­чил свет, стал читать. И честно скажу: разочаровался! Мне показа­лось, что ответы какие-то уж очень упрощенные. Ведь Высоцкий уже в то время был человеком, которого мы боготворили, и ходи­ли за ним, как котята ходят за своей матерью, и вдруг этот Высоц­кий отвечает банально: «Куинджи», «Лунный свет». Или: «Роден», «Мыслитель». Я думал, он напишет: Годар, Феллини — из режис­серов. Он ничего этого не написал, хотя прекрасно их знал, смот­рел и восхищался...

Высоцкий на другой день четко уловил мое разочарование: «Ну-ка, открой. Что тебе не нравится?» Я сказал откровенно: «Люби­мая песня — «Вставай, страна огромная». Конечно, это патриоти­ческая песня, но...»

Он вдруг с какой-то тоской и досадой посмотрел на меня, по­ложил руку на плечо и сказал: «Щенок. Когда у тебя мурашки по коже побегут от этой песни, тогда ты поймешь, что я прав. И по­чему я ее люблю...»

Прошло время, и я понял, что он прав. И что он отвечал ис­кренне. Не боялся быть самим собой, не пижонил, подобно мно­гим из нас, называя имена новомодных кумиров. А ведь «Лунный свет» и «Мыслитель» каждого потрясают. И песни войны тоже. Мо­жет быть, потом приходят другие художники, заставляющие думать, но это потом. Высоцкий не мог отказаться, изменить своим пер­вым ощущениям. То, что его однажды потрясло, — оставалось в нем навсегда».

А сегодня иные исследователи стыдливо отводят глаза от пря­модушно-консервативных признаний Высоцкого. Через 20 лет по­сле смерти поэта в серии «Русская классика. XX век» вышла книга, в которой из анкеты строчку о Ленине выбросили.

Впоследствии А.Меньшиков стал актером Театра им. Вахтан­гова и в 78-м году принес Высоцкому вновь его анкету. Тот, внима­тельно прочитав ее, с удивлением сказал: «Ну, надо же, и добавить нечего. Неужели я так законсервировался?» Значит, и в 1978 году Ле­нин оставался для него самой значительной исторической лично­стью, а песня «Вставай, страна огромная...» — самой любимой. И то­гда, в 1970-м, осознанно и дерзко Высоцкий написал ответ на во­прос, хочет ли быть великим: «Хочу и буду». И стал...

В конце июля 70-го, по выражению Д.Карапетяна, «у Высоцкого отказали тормоза» — он дал каким-то состоятельным грузинам увез­ти себя в Приэльбрусье и целую неделю провел на Кавказе в Баксанском ущелье, несколько раз выступал с концертами в окрестных аль­плагерях «Баксан», «Эльбрус», «Шхельда» и в гостинице «Азау».

В августовском номере журнала «Советский экран» была дана информация о том, что Леонид Гайдай приступил к съемкам филь­ма «Двенадцать стульев». Очень сложно выбрать актера на роль пер­сонажа, известного каждому с детства. Гайдай выбирал Остапа из лучших актеров того времени. Перед его взором прошли пятнадцать не похожих друг на друга Бендеров: Владимир Басов, Олег Бори­сов, Алексей Баталов, Андрей Миронов, Спартак Мишулин, Алек­сандр Ширвиндт, Михаил Козаков, Евгений Евстигнеев, Валентин Гафт, Никита Михалков, Леонид Каневский, Олег Басилашвили и другие. Даже певцу Муслиму Магомаеву Гайдай предлагал «приме­рить» Бендера.

Гайдай выбрал Александра Белявского. Режиссер был очень суе­верным и в первый день съемок с Белявским предложил ассистен­ту разбить о штатив камеры тарелку «на счастье», но она не разби­лась. Гайдай сокрушался: «Не пойдет! Фарта не будет!»

И действительно, Бендер Белявского на фоне Сергея Филиппо­ва смотрелся бедно. Киса Воробьянинов

получался внушительнее комбинатора. Тогда Гайдай позвал на роль Высоцкого. И снова фа­янсовая тарелка не разбилась...

В.Высоцкий: «Когда я должен был играть в фильме роль Остапа Бендера, один человек очень остроумно сказал: «Ему и так хватает популярности, а мы еще будем повышать ее кинематографом!..»

Остап Бендер, созданный Арчилом Гомиашвили, для многих зрителей был как «настоящий». Кого-то, может быть, герой разоча­ровал. Ну, а каким получился бы фильм, если бы эту роль играл Вы­соцкий, трудно сказать...

ДАЕШЬ ГУЛЯЙПОЛЕ!

В августе Высоцкий вместе с Д.Карапетяном, и на его же «Мо­сквиче», отправляются в Запорожскую область. Карапетян уже дав­но бредил сценарием о Гражданской войне и роли в ней батьки Мах­но. Предполагалось, что фильм будет ставить Андрей Тарковский, а роль Нестора Махно сыграет Высоцкий. Идею Давида Высоцкий воспринял с восторгом, тем более, что в финальной сцене (после перехода остатков разгромленной махновской армии через Днестр) Высоцкий поет свою песню «Охота на волков», которую он считал гимном Анархии. Главная цель поездки — расспросить тех, кто знал пресловутого атамана, приблизить сценарий к местам давних собы­тий. Тему Гражданской войны Высоцкий знал по любимым расска­зам И.Бабеля и фильму «Служили два товарища». Кроме того, ему обещали неплохой заработок на студии звукозаписи в Донецке.

Из Москвы выехали ранним утром 21 августа. Ночевали в Харь­кове, а в полдень следующего дня были в Донецке. Человека, с которым договаривались о записи, не нашли. Затея с заработком провалилась.

Поехали дальше. Машину все время вел Карапетян. Настроение Высоцкого было подавленным, на красоты украинского пейзажа он не обращал внимания и только подгонял водителя: «Жми! Обгоняй! Быстрее!» Когда до Гуляйполя было рукой подать, он попросился за руль. Утреннее шоссе было пустынным, и плохое настроение вопло­тилось в скорость, но ненадолго... Через пять минут лихой езды — не обозначенный знаками крутой поворот. Высоцкий резко тормо­зит, машина, кружась на мокрой после дождя обочине, останавли­вается у края оврага, переворачивается и уже внизу встает опять на колеса. К счастью, ни ушибов, ни царапин... Зато престижной в то время машине в экспортном варианте с четырьмя фарами доста­лось: помят кузов, из двигателя капает масло... Тормознули «Побе­ду» и с ее помощью вытащили беднягу на шоссе. Решили вернуться своим ходом в Донецк и там ремонтироваться. По дороге посадили двух голосующих женщин, которые обещали организовать ночлег и ремонт, но не в Донецке, а в Макеевке.

Чувствуя свою вину в случившейся аварии, Высоцкий решает дать концерт, чтобы оплатить ремонт машины. В профкоме самой большой шахты «Бутовская Глубокая» договорились о двух концер­тах: один бесплатный — для утренней шахтерской смены, другой платный — во Дворце культуры, для всех желающих. Весь чистый сбор от концерта предполагалось пустить на ремонт машины, бен­зин и мешок белгородских яблок для Аркаши и Никиты.

Ну, как не воспользоваться возможностью побывать в «преис­подней», и Высоцкий уговорил начальство шахты спустить его в за­бой. Побывав на глубине 1012 метров, где через пять минут друзья задыхались от нехватки воздуха, и увидев работу шахтеров, Высоц­кий сказал: «Теперь я песню «Черное золото» немножечко по-другому написал бы».

На следующее утро Высоцкий пел в помещении нарядной, пря­мо на шахте. Горняки опускались в забой под песню:

Любой из нас — ну чем не чародей:

Из преисподни наверх уголь мечем,

Мы топливо отнимем у чертей —

Свои котлы топить им будет нечем!

Растроганные слушатели подарили артисту шахтерские каску и фонарь.

А в это время группа умельцев занималась косметическим ре­монтом злополучного «Москвича».

На следующее утро на служебной «Волге» директора шахты путешественники отправились в Гуляйполе. Нашли по адресу двух племянниц Махно. Двоюродные сестры рассказали, что помнили о своем легендарном родственнике, показали фотографии, письма...