Владимир Высоцкий

Высоцкий Владимир Семенович

* * *

По речке плавал честный грека И утонул, а может — рак настиг. При греке заложили человека — И грека заложил за воротник. В нем добрая заложена основа — Он оттого и начал поддавать, — «Закладывать» — обычнейшее слово, А в то же время значит — «предавать». Или еще пример такого рода: Из-за происхождения взлетел, — Он вышел из глубинки, из народа, И возвращаться очень не хотел. Глотал упреки и зевал от скуки. Что оторвался от народа — знал, — Но «оторвался» — это по науке, А по жаргону это — «убежал». <Между 1970 и 1980>

* * *

Общаюсь с тишиной я, Боюсь глаза поднять. Про самое смешное Стараюсь вспоминать. Врачи чуть-чуть поахали: «Как? Залпом? Восемьсот?..» От смеха ли, от страха ли — Всего меня трясет. Теперь я — капля в море, Я — кадр в немом кино. И двери на запоре — А все-таки смешно. Воспоминанья кружатся. Как комариный рой, А мне смешно до ужаса: Мой ужас — геморрой. Виденья всё теснее — Страшат величиной: То с нею я — то с нею, — Смешно, иначе — ной! Не сплю —

здоровье бычее, Витаю там и тут. Смеюсь до неприличия, И ищу — сейчас войдут… Халат закончил опись И взвился — бел, крылат. «Да что же вы смеетесь?» — Спросил меня халат. Но ухмыляюсь грязно я И — с маху на кровать. Природа смеха — разная, — Мою вам не понять. Жизнь — алфавит: я где-то Уже в «це-че-ше-ще», — Уйду я в это лето В малиновом плаще. Но придержусь рукою я В конце за букву «я» — <Еще> побеспокою я! — Сжимаю руку я. Со мной смеются складки В малиновом плаще. С покойных взятки гладки, — Смеялся я — вообще. Смешно мне в голом виде лить На голого ушат, — А если вы обиделись— То я не виноват. Палата — не помеха. Похмелье — ерунда, — И было мне до смеха — Везде, на всё, всегда! Часы тихонько тикали — Сюсюкали: сю-сю… Вы — втихаря хихикали, А я — давно вовсю! 1980

Две просьбы

М. Шемякину — другу и брату — посвящен сей полужспромт

Мне снятся крысы, хоботы и черти. Я Гоню их прочь, стеная и браня. Но вместо них я вижу виночерпия — Он шепчет: «Выход есть. К исходу дня — Вина! И прекратится толкотня. Виденья схлынут, сердце и предсердие Отпустит, и расплавится броня!» Я — снова я, и вы теперь мне верьте, — я Немногого прошу взамен бессмертия — Широкий тракт, холст, друга да коня; Прошу покорно, голову склоня, Побойтесь Бога, если не меня, — Не плачьте вслед, во имя Милосердия! Чту Фауста ли, Дориана Грея ли. Но чтобы душу — дьяволу, — ни-ни! Зачем цыганки мне гадать затеяли? День смерти уточнили мне они… Ты эту дату, Боже, сохрани, — Не отмечай в своем календаре или В последний миг возьми и измени, Чтоб я не ждал, чтоб вороны не реяли И чтобы агнцы жалобно не блеяли, Чтоб люди не хихикали в тени, — От них от всех, о Боже, охрани — Скорее, ибо душу мне они Сомненьями и страхами засеяли! Париж, 1 июня 1980 г.

* * *

И снизу лед и сверху — маюсь между, — Пробить ли верх иль пробуравить низ? Конечно — всплыть и не терять надежду, А там — за дело в ожиданье виз. Лед надо мною, надломись и тресни! Я весь в поту, как пахарь от сохи. Вернусь к тебе, как корабли из песни, Всё помня, даже старые стихи. Мне меньше полувека — сорок с лишним, — Я жив, тобой и Господом храним. Мне есть что спеть, представ перед Всевышним, Мне есть чем оправдаться перед ним. 1980

Утренняя гимнастика

Вдох глубокий, руки шире Не спешите — три-четыре! — Бодрость духа, грация и пластика! Общеукрепляющая, Утром отрезвляющая, Если жив пока еще, — гимнастика! Если вы в своей квартире, — Лягте на пол — три-четыре! — Выполняйте правильно движения! Прочь влияние извне — Привыкайте к новизне, — Вдох глубокий до изне — можения! Очень вырос в целом мире Гриппа вирус — три-четыре! — Ширится, растет заболевание. Если хилый — сразу гроб! Сохранить здоровье чтоб — Применяйте, люди, об — тирание! Если вы уже устали — Сели-встали, сели-встали, — Не страшны вам Арктика с Антарктикой! Главный академик Иоффе Доказал: коньяк и кофе Вам заменит спорта профи — лактика! Разговаривать не надо — Приседайте до упада, Да не будьте мрачными и хмурыми! Если очень вам неймется — Обтирайтесь чем придется, Водными займитесь проце — дурами! Не страшны дурные вести — Мы в ответ бежим на месте, — В выигрыше даже начинающий. Красота — среди бегущих Первых нет и отстающих, — Бег на месте общеприми — ряющий! 1968

«Опасные гастроли»

Куплеты Бенгальского

Дамы, господа! Других не вижу здесь. Блеск, изыск и общество — прелестно! Сотвори Господь хоть пятьдесят Одесс — Все равно в Одессе будет тесно. Говорят, что здесь бывала Королева из Непала И какой-то крупный лорд из Эдинбурга, И отсюда много ближе До Берлина и Парижа, Чем из даже самого Санкт-Петербурга. Вот приехал в город меценат и крез — Весь в деньгах, с задатками повесы, — Если был он с гонором, так будет — без. Шаг ступив по улицам Одессы. Из подробностей пикантных — Две: мужчин столь элегантных В целом свете вряд ли встретить бы смогли вы. Ну а женщины Одессы — Все скромны, все — поэтессы. Все умны, а в крайнем случае — красивы. Грузчики в порту, которым равных нет. Отдыхают с баснями Крылова. Если вы чуть-чуть художник и поэт — Вас поймут в Одессе с полуслова. Нет прохода здесь, клянусь вам. От любителей искусства, И об этом много раз писали в прессе. Если в Англии и в Штатах Недостаток в меценатах— Пусть приедут, позаимствуют в Одессе. Дамы, господа! Я восхищен и смят. Мадам, месье! Я счастлив, что таиться! Леди, джентльмены! Я готов стократ Умереть и снова здесь родиться. Всё в Одессе — море, песни. Порт, бульвар и много лестниц. Крабы, устрицы, акации, мезон шанте, — Да, наш город процветает, Но в Одессе не хватает Самой малости — театра-варьете! 1968

Баллада о цветах, деревьях и миллионерах

В томленье одиноком В тени — не на виду — Под неусыпным оком Цвела она в саду. Мама — всегда с друзьями. Папа от них сбежал, Зато Каштан ветвями От взглядов укрывал. Высоко ль или низко Каштан над головой, — Но Роза-гимназистка Увидела — его. Нарцисс — цветок воспетый, Отец его — магнат, И многих Роз до этой Вдыхал он аромат. Он вовсе был не хамом — Изысканных манер. Мама его — гран-дама, Папа — миллионер. Он в детстве был опрыскан — Не запах, а дурман, — И Роза-гимназистка Вступила с ним в роман. И вот, исчадье ада, Нарцисс тот, ловелас, «Иди ко мне из сада!» — Сказал ей как-то раз. Когда

еще так пелось?! И Роза, в чем была, Сказала: «Ах!», зарделась — И вещи собрала. И всеми лепестками Вмиг завладел нахал. Мама была с друзьями, Каштан уже опал. Искала Роза счастья И не видала, как Сох от любви и страсти Почти что зрелый Мак. Но думала едва ли, Как душен пошлый цвет, — Все лепестки опали — И Розы больше нет. И в черном чреве Мака Был траурный покой. Каштан ужасно плакал. Когда расцвел весной. 1968

«Необычайные приключения

на волжском пароходе»

Песня о Волге

Как по волге-матушке, по реке-кормилице — Всё суда с товарами, струги да ладьи, — И не надорвалася, и не притомилася: Ноша не тяжелая — корабли свои. Вниз по Волге плавая. Прохожу пороги я И гляжу на правые Берега пологие: Там камыш шевелится, Поперек ломается, — Справа — берег стелется. Слева подымается. Волга песни слышала хлеще, чем «Дубинушка», — Вся вода исхлестана пулями врагов, — И плыла по Матушке наша кровь-кровинушка. Стыла бурой пеною возле берегов. Долго в воды пресные Лили слезы строгие Берега отвесные, Берега пологие — Плакали, измызганы Острыми подковами, Но теперь зализаны Злые раны волнами. Что-то с вами сделалось, города старинные, В коих — стены древние, на холмах кремли, — Словно пробудилися молодцы былинные И — числом несметные — встали из земли. Лапами грабастая. Корабли стараются — Тянут баржи с Каспия, Тянут — надрываются, Тянут — не оглянутся, — И на версты многие За крутыми тянутся Берега пологие. 1973

Дуэт Шуры и Ливеровского

— Богиня! Афродита! Или что-то в этом роде! Ах, жизнь моя разбита прямо здесь на пароходе! Склоню от восхищенья я пред красотой такою Дрожащие колени я с дрожащей головою! — Ну что он ходит как тень — Твердит одну дребедень! — Возьми себе мое трепещущее сердце! — Нас не возьмешь на авось — На кой мне сердце сдалось! — Тогда — экзотику и страсти де-ля-Перца! — Какая де-ля-Перца — да о чем вы говорите? Богиню надо вам? — так и идите к Афродите! Вас тянет на экзотику — тогда сидите дома… А кто это — экзотика? Я с нею незнакома. — Я вас, синьора, зову В волшебный сон наяву И предлагаю состояние и сердце, — Пойдем навстречу мечтам!.. — А кем вы служите там? — Я — вице-консул Мигуэлла-де-ля-Перца! — Я не бегу от факта, только вот какое дело: Я с консулами как-то раньше дела не имела. А вдруг не пустят к вам в страну и вынесут решенье Послать куда подальше, ну а консула — в три шеи! — Не сомневайтесь, мадам! Я всех продам, все отдам — И распахнется перед нами рая дверца. Я вас одену, мадам, Почти как Еву Адам В стране волшебной Мигуэлла-де-ля-Перца. — Вы милый, но — пройдоха! А меня принарядите — И будет просто плохо этой вашей Афродите! Но я не верю посулам: я брошу всё на свете — А вдруг жена у консула и даже хуже — дети! — Ах, что вы, милая мисс!.. — Но-но, спокойно, уймись! — Я напишу для вас симфонию и скерцо. Удача вас родила!.. — Ах, черт! Была не была! Валяйте, — едем в Мигуэллу-делу-Перца! 1973

Баллада о манекенах

Семь дней усталый старый Бог В запале, в зашоре, в запаре Творил убогий наш лубок И каждой твари по паре. Ему творить — потеха, — И вот себе взамен Бог создал человека Как пробный манекен. Идея эта не нова И не обхаяна никем — Я докажу как дважды два: Адам — был первый манекен. А мы — ошметки хромосом. Огрызки божественных генов, — Идем проторенным путем — И создаем манекенов. Лишенные надежды Без мук родить — живых, Рядим в свои одежды Бездушных кукол восковых. Ругать меня повремени, А оглянись по сторонам: Хоть нам подобные они. Но не живут подобно нам. Твой нос расплюснут на стекле. Глазеешь — и ломит в затылке, — А там — сидят они в тепле И скалят зубы в ухмылке. Вон тот кретин в халате Смеется над тобой: Мол, жив еще, приятель! Доволен ли судьбой? Гляди — красотка, — чем плоха: Загар — и патлы до колен! Ее — закутанный в меха — Ласкает томный манекен. Их жизнь и вправду хороша: Их холят, лелеют и греют. Они не тратят ни гроша И плюс к тому не стареют. Пусть лупят по башке нам, Толкают нас и бьют, — Но куклам-манекенам Мы создали уют. Они так вежливы — взгляни! Их не волнует ни черта. И жизнерадостны они, И нам, безумным, не чета. Он никогда не одинок — В салоне, в постели, в бильярдной, — Невозмутимый, словно йог, Галантный и элегантный. Хочу такого плена — Свобода мне не впрок! Я вместо манекена Хочу прожить денек! На манекенские паи Согласен, даже на пари. В приятный круг его семьи Желаю, черт меня дери! Я предлагаю смелый план Возможных сезонных обменов: Мы, люди, — в их бездушный клан, А вместо нас — манекенов. Но я готов поклясться. Что где-нибудь заест, — Они не согласятся На перемену мест. Из них, конечно, ни один Нам не уступит свой уют — Из этих солнечных витрин Они без боя не уйдут. Сдается мне, они хитрят — И, тайно расправивши члены, Когда живые люди спят, Выходят в ночь манекены. Машины выгоняют — И мчат так, что — держись! Бузят и прожигают Свою ночную жизнь. Такие подвиги творят, Что мы за год не натворим, Но возвращаются назад, — Ах, как завидую я им! Мы скачем, скачем вверх и вниз, Кропаем и клеим на стенах Наш главный лозунг и девиз: «Забота о манекенах». Недавно был — читали? — Налет на магазин, — В них сколько ни стреляли — Не умер ни один. Его налогом не согнуть, Не сдвинуть повышеньем цен… Счастливый путь, счастливый путь! Будь счастлив, мистер манекен! Но, как индусы, мы живем Надеждою смертных и тленных, Что если завтра мы умрем — Воскреснем вновь в манекенах. Так что не хнычь, ребята, — Наш день еще придет, — Храните, люди, свято Весь манекенский род! Болезни в нас обострены — Уже не станем мы никем… Грядет надежда всей страны — Здоровый, крепкий манекен!