Владивосток - Порт-Артур
Шрифт:
– Какой к демонам "снизим ход", Итиро, - Фудзии сжал в руке трубу абушюра так, что тот немного сплющился, - наоборот - зажимайте клапана и на эти три часа мне нужен не полный, а самый полный ход. За нами гонится русский броненосец-крейсер, и нам сейчас надо выжать из машин все, а не экономить уголь. Начинайте таскать уголь из бортовых ям, без хода нам оставаться тоже нельзя.
– А где мне взять людей? Если все кочегары будут топить, а без этого полный ход не дать...
– Хорошо, я пошлю в помощь людей из палубной команды и расчеты противоминной артиллерии. Но ради всех богов - как можно быстрее шевелитесь!
Тем временем "Адзума" начала заваливаться в развороте, а ее артиллерия суматошно застучала выстрелами в сторону "Осляби". Попасть
На "Адзуме", резонно рассудили, что спасение корабля важнее покореженных газами от собственных выстрелов надстроек, и вели в действие шестидюймовки кормовых казематов. И в последующие первые, самые опасные для "Адзумы", пятнадцать минут боя японские артиллеристы сделали практически невозможное: они добились нескольких весьма эффективных попаданий в "Ослябю", которые, в конце концов, и спасли для Японии броненосный крейсер.
Один из их первых их снарядов разорвался в носу русского корабля, чуть-чуть повыше ватерлинии. Оконечности русского броненосца-крейсера не несли никакой брони. Защита при проектировании серии этих кораблей, чьим предназначением виделось океанское рейдерство, была принесена в жертву дальности и скорости. Поэтому пробоина вышла на загляденье - больше метра в диаметре, и частично погруженная в воду. Учитывая, что "Ослябя" уже разогнался до 16 с лишним узлов - большего после полукругосветки его машины до переборки и чистки котлов выдать не могли, да и днище изрядно обросло, - напор воды стал последовательно продавливать одну переборку за другой.
Так второй раз за три дня повторилась одна и та же картина: наш полностью боеспособный броненосец-крейсер должен был или резко сбрасывать ход, или рисковать катастрофой. При этом ситуация усугублялась не слишком хорошей остойчивостью кораблей этого типа...
Поскольку японцы изначально старались бить по корпусу в носовой части "Осляби", несколько их снарядов, выпущенных с превышением, разорвались в районе носовой башни, боевой рубки и переднего мостика. Ни командовавший отрядом Вирениус, ни командир броненосца не знали о действии пикриновых снарядов и о том огромном облаке осколков, которое производится ими при взрыве. Из Санкт-Петербурга информацию об этом передать Вирениусу не удосужились, хотя в ГМШ рапорт Руднева на эту тему был получен несколько месяцев назад. И поскольку на отряде не озадачились проблемой блиндирования широких смотровых щелей боевых рубок, произошла трагедия: командир броненосца погиб на месте, вице-адмирал Вирениус был тяжело ранен в живот. Среди штабных отряда и находившихся в рубке офицеров корабля, тоже были серьезные потери.
На какое-то время нормальное управление боем и флагманским броненосцем было утрачено, и, следуя последнему полученному приказу, "Ослябя" шел прямо полным ходом, все глубже садясь носом. К счастью, вызванный на мостик старший офицер Мартынов, который до этого руководил пожарными партиями на спардеке, хладнокровно оценил ситуацию и приказал снизить ход до малого, положив руль право на борт. Это давало японцу шанс оторваться, но с другой стороны, вводило в действие и кормовую башню русского броненосца.
На "Адзуме", первый попавший до отворота русский 10-дюймовый снаряд, полого снижаясь, разворотил палубный настил, и взорвался в левом бортовом коффердаме, от удара в скос бронепалубы. Абсолютно безобидное попадание, ибо коффердамы и предназначены для защиты
Несколько попавших в японца шестидюймовых снарядов никак не повлияли на его резвость, зато отворот русского броненосца был встречен громовым "Банзай!" прокатившимся по палубам и отсекам. Но, как показали дальнейшие события, бой был еще далеко не окончен. Первый залп русской кормовой башни закономерно лег довольно далеко от японца. Но вот второй...
– Кажется боги сегодня на нашей стороне, и мы оторвались, - радостно потирая руки произнес Хига, наблюдая за отворотом "Осляби", - как раз вовремя, а то мне доложили, что в погребах кормовой башни снарядов больше нет...
Фудзии не успел даже напомнить своему лейтенанту русскую поговорку "не говори "гоп", пока не перепрыгнешь", русские это сделали сами. После второго полного бортового залпа броненосца, Японский крейсер вздрогнул и рыскнув на курсе, неожиданно завибрировав всем корпусом. Но именно это, чуть не ставшее роковым для него попадание, было на русских кораблях не отмечено. Первым в рубке прочувствовал ситуацию командир корабля, растолкав своих офицеров, он проорал в амбушюр трубы идущей в машинное отделение:
– Итиро! Итиро, демоны тебя побери, доклад о повреждениях срочно!!!
– Старший механик убежал в румпельное отделение, уточнить объем повреждений, господин капитан первого ранга!
– раздался голос младшего механика, - но что у нас погнуло вал левой машины, это я вам и сам могу сказать.
Через пару минут отозвался и старший механик, и его порция новостей была еще хуже. Русский 10-ти дюймовый бронебойный снаряд вполне оправдал свое название. Попав точно в корму "Адзумы", он пробил 89 миллиметровый броневой траверс, непонятно как продрался и сквозь скос бронепалубы, затем прошел навылет сквозь румпельное отделение и взорвался в только что опустевшем погребе боезапаса кормовой башни. Проходивший под полом погреба вал левой машины крейсера испытал на себе всю ярость взрыва снаряда, детонировавшего прямо над ним, и теперь все 9500 тонн крейсера вибрировали в унисон с вращением левого винта. Хуже всего приходилось тем, кто был в машинном отделении, им приходилось клацать зубами при каждом его обороте. То есть около 100 раз в минуту. Кроме этого, сквозь 10-ти дюймовые дырки медленно, но верно, затапливалось румпельное отделение, так что руль пришлось поставить прямо, а рулевую машину выключить. Теперь "Адзума" мог дать не более 16 узлов на прямой. Большая частота вращения поврежденного вала грозила разрушить сальники его биением. Маневренность крейсера, с учетом поставленного прямо пера руля и необходимости осуществлять любой поворот исключительно изменяя обороты правой и левой машин, тоже оставляла желать лучшего.
К удивлению Фудзии, в дальнейшем русские повели себя весьма странно. "Аврора", уже почти обогнавшая "Ослябю", и которой сам бог велел идти на добивание покалеченного японца, вдруг смирно и миролюбиво приняла в кильватер своего флагмана. Зато концевой транспорт, в котором сигнальщик опознал "Лену", продолжал преследовать "Адзуму" еще час. Нагло пристроившись к левой раковине, русский недокрейсер с 40 кабельтов начал пристрелку из своих 120 мм орудий. Он даже успел добиться двух попаданий, и сблизиться до 30 кабельтов, когда Фудзии это надоело. "Адзума", рыская на курсе, слегка повернулся к преследователю левым бортом, открыв ответный огонь из казематных шестидюймовок. Окончательно "Лена" отвернула только после того, как ей положили под нос пару чемоданов из носовой башни. Против такого аргумента не мог возражать даже отчаюга Рейн. Не поддержанной "Авророй" "Лене" могло хватить и одного попадания.