Владыка бури

Псов Дари

В камлюту ввалился незнакомый человек — маленький лысый старичок в закрытом плаще и держащий в руках куколку с длинным носом и эполетами.

— Ох, простите, я думал, каюта свободна. Я искал тишины, чтобы вылечить отдавленную ногу Кайзы, — произнёс он.

Тот, кого Мрачник принял за куколку, замахал руками и заговорил довольно низким для своего размера голосом:

— Да я бы вас всех разорвал, сожрал ваши души и выплюнул их в колодец безвременья. Но сегодня вы мне нужны — на обед — крабокамбала.

Старичок же начал увеличиваться в размерах, обретая

эльфийские черты, и вскоре превратился в высокого молодого эльфа, держащего Кайзу. Его одежда тоже изменилась, превратившись в белый халат.

— Ты Трансформяу? А это Кайза? — догадался Мрачник.

— Трансформо, — поправил новый эльф, и его лицо начало покрываться золотой чешуёй. Он всё же решил сесть на стул и, посадив Кайзу на колени, заняться его ножкой. — Хотя, являюсь ли я Трансформо, это не такой простой вопрос. Если заменить каждую часть корабля, будет ли этот корабль старым или новым?

— Это вопрос слов и их значений, — немного подумав, ответил Мрачноглаз. — Было бы в нашем языке слово, ну, например, бессмысленный набор звуков — тисий, означающее вот то, что ты описал, то твой вопрос звучал бы: “Есть тисийский корабль. Он старый, новый или тисийский?”

Трансформо пристально задержал на парне взгляд теперь уже альмовских глаз на альмовской морде (теперь лечитель ноги отдалённо напоминал выросшего Крыса):

— Не прими за оскорбление, но у тебя разум мага.

— Не приму. Но тебе лучше закончить с комплиментами. Насовсем. Другие могут подумать, что, называя их прямым оскорблением, ты хочешь их… ну прямо оскорбить.

Трансформо сосредоточился на ноге маленького человечка, ненадолго прервавшись, чтобы превратиться в комод. Когда они ушли, Мрачник прилёг на кровать и начал вырезать древопись на палках. Он полежал, разглядывая обстановку: кровать, стул, стол и свечу на подставке. Вскоре рассматривать стало нечего, и он решил выйти на воздух.

Команда корабля была занята своими мистическими корабельными делами. Принцесса стояла у борта, а рядом висел на борту Крыс, оба смотрели на воду. Первака не было видно, вероятно, он занимался разведкой корабля.

Только подойдя ближе, Мрачник понял, что они не любуются видами, устремляя взоры и думы за горизонт, а приносят мёртвым богам океана подношения в виде вчерашнего ужина. При виде Мрачноглаза Принцесса слабо улыбнулась и вытерла рот:

— Мои очки отношений упали от такого зрелища, да?

— Какие очки отношений? — Мрачноглаз облокотился на борт рядом, предвкушая своё углубление в непонимании женщин.

— Представь, что у меня есть число. Если я делаю что-то, что тебе нравится, то оно увеличивается, а если что-то неприятное, то уменьшается, — объяснила девушка. — Очки ведь упали, да? Ну конечно, упали — все люди, которых тошнит — мерзкие, — от расстройства Принцессу опять вытошнило.

— Уверяю тебя, что твои очки отношений не изменились. Меня самого подташнивает от всего происходящего. Да, они довольно высоки, мы как минимум друзья.

— А как максимум? — заинтересовалась Принцесса.

— А как максимум — мы — части одной химеры, как Джон.

Теоретический максимум, конечно. Сильнее я не придумал.

Принцессу и Крыса вырвало. Мрачник надеялся, что это не из-за его шутки.

В это время на берегу показались руины: белые плоские каменные платформы, занимающие площадь больше Столицы, и гладкие столбы-здания, частично рассыпанные внизу. Даже руины выглядят величественно, как же чтобы это ни было выглядело до Перелома? Мрачник вдруг почувствовал странную тоску. Ностальгию по миру, который не застал? У него впервые возникло понимание, что живёт он в сломанном мире.

За ужином Первак и Принцесса мрачно цедили напитки из кружек.

— Знаете, атмосферу вы создаёте… — начал Мрачноглаз, но решил не продолжать.

Едой были жареные альмы (парень добрался до сути скелета на шляпе капитана), плод (кислый) и синие ровные прямоугольнички сжатых растений (солёные).

На следующий день дел не прибавилось. Мрачноглаз развлекал себя дрепописью и разговорами с друзьями и командой. Один раз он случайно задел ногой Кайзу, и тот, выхватив из-за пояса столовый нож, указал на агрессивную ногу круглым концом и, произнеся "Казнить", гордо удалился.

До ужина Мрачноглаз наблюдал за тренировкой Принцессы с Писклёй на палубе, в отдалении от всех остальных. Никто из команды не подозревал об опасности этого меча, но пока девушка была очень плоха на эту опасность. В лучшем случае Пискля был неповоротливой тяжёлой плетью.

— Почему Валькали вообще решила отдать тебя нам? — с досадой воскликнула Принцесса.

— Она омолодилась и начала терять контроль надо мной, — внезапно серьёзным голосом ответил меч, и даже острота в его голосе притупилась. — А вы думали, она о вас заботиться, детишки? Она думает только о себе, поэтому так сильна.

После ужина Джон и Гримстих пригласили Мрачноглаза сыграть в игру с (игральными) костями.

— Смотри, Мрачник: императоры носят числа пять или шесть… — начал Джон.

— Иногда пятёрку называют императрицей, — перебила его Гримстих.

— Ох, тогда объясняй ты, Грим. Я, как оказалось, совсем в этом плох, — обиженно ответил химера.

— Единица — раб, остальные числа — подданные, — начала объяснять бывшая гномка, игнорируя обиду Джона. — Два раба бьют императора или императрицу, они, в свою очередь, бьют двух подданных, подданный бьёт раба и меньшего подданного, одинаковые самоуничтожаются. Побеждает тот, у кого больше оставшаяся сумма.

— Ну, можно было всё это в историю завернуть, — Джон продолжал дуться.

Мрачноглаз потряс стакан и высыпал из него кубики. На всех верхних сторонах выпали точки-единицы. А, ну да, моя мусорная сила. Все молча уставились на результат парня.

— Я позорно проиграл, да? — нарушил тишину Мрачноглаз.

— Нет, это Восстание Рабов — абсолютная победа. Бьёт даже Старший Совет императоров, — задумчиво проговорила Гримстих.

— Это ведь те самые… — с неловкостью спросил Джон.