Владыка Нового Мира 2
Шрифт:
— Допустим. Последний вопрос: тебе-то как вообще удалось сбежать?
— Убила, — без лишних раздумий ляпнула Шампурелла и опустила глаза в пол.
— Ясно-понятно, — я побарабанил пальцами по подлокотнику трона.
Ну… я для себя уже всё решил.
— Значит, мы собираемся увести ценный актив у господина Бахметьева?
— А мы собираемся?! — Шамурская аж с лавки вскочила. — Правда?! Вы готовы на это пойти, Владыка?
— Попытаться определённо стоит, — ответил я. — И задание тебе до отъезда составить хотя бы примерный план того, как это можно провернуть.
И
— Едут, Владыка! Едут!
Жабыч с парочкой самых крепких гоблинов ещё утром повалили на Трассу дерево. Да-да. Внешне всё выглядело именно как тогда, во время засады на пути в Рубежный. И глупо было бы ожидать, что молодой Голубицкий решится прыгнуть на эти грабли второй раз.
И потому-то мой выход из леса стал отдельным приключением.
Сперва я кричал из кустов о том-де, что я это я, а новая и явно что усиленная охрана Голубицкого херачила по мне из всех стволов. Пули, магические спеллы, и даже несколько гранат. Пару раз меня даже зацепило. Благо, что никто этого не видел и мне не пришлось до кучи объяснять ещё и то, откуда у анималиста взялись такие мощные магические щиты.
Но время шло, боеприпасы кончались, и за отрицанием пришёл гнев. Голубицкий расслышал мой голос. Голубицкий понял, кто я такой, но всё равно чувствовал подставу, — а может быть даже начал подозревать меня в убийстве отца. Но как бы там ни было, Удальцов с Батяней легли мордой на асфальт в качестве моих подельников.
Начался торг. О чём торговались? О том, на каких условиях мне будет дозволительно выйти на Трассу. Спойлер: без резких движений и с поднятыми кверху руками.
— Андрей Семёнович, смотрите! — кричал я. — Я безоружен! Мне срочно нужно с вами поговорить!
— Говори так!
— Так я не могу! Это личное!
— Говори!
— Это личное и конфиденциальное! Вы доверяете своим людям, как самому себе?!
— Я доверяю своим людям больше, чем тебе!
А ведь мой последний вопрос — это нихрена не уловка и действительно имеет смысл. Ведь к этому времени я уже заметил, что новая охрана Голубицкого состоит из гусар Рубежного, а значит людей «не из семьи». И я действительно не собирался вываливать при них компромат на нашего дорогого князюшку. Гадюшник вокруг меня столь сложносочинён, что невозможно предугадать заранее с какой стороны прилетит очередной удар.
Что ж.
Покричали мы так с Голубицким друг на друга, затем пролетели стадию «депрессии» и наконец-то пришли к принятию. Пока несколько мордоворотов молодого графа держали меня на мушке, один из них приблизился вплотную, и я разрешил связать себе руки. Неприятно оно, конечно, но для дела необходимо.
В конце концов меня проводили в новую машину графа.
— Вы уверены, Ваше Сиятельство?
— Уверен, — сурово ответил Андрей Семёнович. — С безоружным уж как-нибудь справлюсь.
Наивный.
— Оставьте нас! — после этой команды усатый мужик в кителе Рубежного гусарского полка захлопнул дверь снаружи. — Итак. Что же ты такого хотел мне рассказать?
И вот тут есть момент…
Так что мне нужен был более приземлённый и вменяемый вариант. Пусть даже он будет ложью.
— Я был доверенным человеком вашего отца, — сказал я. — Агентом в городе.
— Что ты несёшь? — граф снял с себя очки и начал мять переносицу. — Либо ты сейчас доступно объясняешь мне, что происходит, либо же вы все останетесь гнить в канаве.
— Клянусь, Ваше Сиятельство, — продолжил я спокойно и без истерик. — Я не сказал вам об этом сразу, потому как смерть Семёна Андреевича шокировала меня, и я попросту растерялся. К тому же момент был неудачным, вам требовалось время на скорбь.
— Харламов, это очень плохая шутка.
— Послушайте, — надавил я и сразу же зашёл с козырей.
Беглым речитативом, я принялся рассказывать такое, о чём не мог знать человек со стороны. О привычках его покойного отца, о его предпочтениях в еде и алкоголе, о характерных речевых оборотах и присказках, болячках, памятных датах, кличках домашних питомцев, последних важных делах, планах на будущее и отношениях с другими детьми и матерью Андрея. И под конец, в качестве жирной точки, навалил немного лирики:
— Самими сабими.
— Ха, — граф по-доброму улыбнулся сквозь слёзы.
«Быть самими сабими» — это цитата из его сочинения в младших классах, которая на долгие года стала внутрисемейным мемом. И вот именно это мне было просто неоткуда узнать. Такие вещи не выносятся, потому как имеют ценность только внутри семьи.
— Так это правда? — граф явно выдохнул. — Никогда бы не подумал, что у отца были агенты в городе.
— Были, — сказал я и без особых усилий разорвал путы. — Причём неспроста. Перейдём к главному, Андрей Семёнович. Я знаю, кто убил вашего отца и собирается убить вас…
Глава 6
— Ну вот, — сказал я. — Видишь?
— Вижу, — Андрей сощурился ещё больше обычного.
Молодой граф носил очки не для красоты; со зрением у Голубицкого реально были проблемы. Однако, чтобы пройти по городу незамеченным, ему пришлось чем-то поступиться. А именно — устранить две свои самые запоминающиеся черты. И если снять очки было просто, то над маскировкой лысины пришлось повозиться.
Можно составить километровый список с перечислением того, что стало дефицитом после Исхода. Работа с тех пор была проделана колоссальная и очень многое уже заместили. Но! Когда перед человечеством остро встаёт вопрос о нехватке таких базовых вещей, как зубная паста, обувь или тот же бензин, оно, — человечество, — даже не подумает бросить свои силы на восстановление стратегического запаса мужских париков.