Владыка пещерных фейри

Жнец Анна

Но лишь только эта мысль родилась в его голове, Ириада столкнула любовника с себя, и это уже не было игрой.

— Хватит.

Разочарованный Тил-Линг распластался на спине.

Рядом пыталась отдышаться Ириада, растрепанная, в порванном платье, с размазанной по лицу красной помадой.

Почему она остановила его? Чего испугалась? Силы своих чувств? Того, что вот-вот потеряет над собой контроль?

Болели искусанные губы. И корни волос. В порыве страсти эта бешеная женщина едва не сняла с него скальп.

Тил-Линг

довольно улыбнулся. Наверное, он полный извращенец, раз ему нравится такое обращение.

— Моя очередь, — владыка лениво потянулся к артефакту.

— Как это твоя? Моя.

— Ты уже задала свой вопрос, — мягко возразил Тил-Линг. — И я ответил. Взгляни. Ни одна ячейка не горит.

Ириада резко села на постели и уставилась на рулетку с приоткрытым ртом.

Та снова вращалась, чуть слышно поскрипывая.

После остановки впервые за время игры артефакт подмигивал им синим светом.

Глава 6

— И что же это значит?

Ириада напряглась, в то время как Тил-Линг довольно кивнул собственным мыслям. Этого момента он ждал, предвкушал его с самого начала игры.

— Когда загорается синяя клетка, это означает, что задание нам даст сам артефакт и выполнять его мы будем вместе.

— Вот как, — хмыкнула Ириада. — Сам артефакт. Вместе.

И она зябко поежилась.

— Да, — улыбался Тил-Линг, ощущая, как сердце сбивается с ритма. — Он обнажит наши чувства. Разрушит все внутренние барьеры. Заставит нас уступить своим желаниям. Пока горит синий сектор, игроки делают друг с другом то, о чем давно мечтали. Ничто их не сдерживает.

Ириада сглотнула и с настороженным видом покосилась на артефакт, словно опасаясь, что из центра рулетки снова выплывут ленты алого дыма и устремятся к ней.

— То… о чем… мечтали.

Ее скулы порозовели.

— Что-то… что-то мне душно, — шепнула она, начиная обмахиваться ладонью, как веером.

Над ее верхней губой, утративший контур из-за размазанной помады, заблестел пот. Одинокая капля покатилась по шее и исчезла в темной расселине между налитыми, тяжело вздымающимися грудями.

Красная, охваченная внутренним жаром, Ириада завела руку назад, пытаясь ослабить шнуровку корсета. Казалось, ей мало воздуха.

«Началось!» — с восторгом подумал Тил-Линг, чувствуя, что тоже покрывается липким потом. Ткань под мышками и между лопаток намокла. По телу разливался томительный жар, собираясь внизу живота сгустком пульсирующего пламени.

Костерок возбуждения, горевший с первых секунд их встречи, вдруг обернулся пожаром до небес. Чресла набухли от крови, стали тяжелыми и горячими. Штаны спереди красноречиво натянулись. Член стоял колом. Мошонка окаменела.

— Что со мной происходит? — с тревогой в голосе спросила любимая и облизала пересохшие губы. Ее глаза блестели как при лихорадке и были черными из-за широких зрачков —

цветной радужки почти не было видно.

Со стоном Тил-Линг упал на спину и раскинул в стороны ноги, пытаясь хотя бы немного облегчить свое состояние. Возбуждение причиняло боль. Он трясся, трепетал. Под кожей словно гулял огонь. Соски и мужская плоть молили о прикосновении, ныли, пульсировали, от них волнами расходилась мучительно-сладкая дрожь.

Тил-Линг почувствовал, как из дырочки на головке члена вытекает густая влага и струится по стволу, капает на окаменевшую мошонку.

Зажмурившись, он выгнул шею, вдавил затылок в матрас.

Больно. Хорошо.

Под сомкнутыми веками танцевало пламя.

Неожиданно постель между его разведенными ногами прогнулась. Ноздри уловили сладкий фруктовый аромат духов. Приоткрыв глаза, владыка увидел, что к нему на четвереньках крадется Ириада и буквально пожирает его голодным взглядом.

Ее губы с размазанной красной помадой выглядели так, словно она самозабвенно, не меньше получаса ублажала его ртом.

От этой мысли пах прострелило удовольствием. Мошонка поджалась еще больше. Он неосознанно качнул тазом.

И вдруг ощутил прикосновение к бедру, к его внутренней, самой чувствительной стороне, высоко, почти рядом с промежностью.

— Я давно хотела сделать это с тобой, — хрипло шепнула Ириада, ныряя пальцами за пояс его штанов. — Моя любимая ночная фантазия.

Живот напрягся. Сердце под ребрами оглушительно громыхало. Тил-Линг замер в предвкушении. Любимая сидела на коленях между его ног. Он чувствовал ее руки под краем своих штанов, на голой пылающей коже лобка. Искусительница не торопилась, заставляла его ерзать от нетерпения, умолять о ласке — сначала мысленно, а потом и вслух:

— Пожалуйста. Да. Пожалуйста. Сейчас.

Его гладкая грудь в капельках пота ходила ходуном. Соски вызывающе торчали, будто требовали уделить им внимание. Возбуждение было таким сильным, что даже прикосновение воздуха к этим напряженным, почти искрящим комкам плоти доставляло удовольствие.

— Сделай это со мной. Пожалуйста. Сейчас.

Он не мог ждать. Не мог. Даже поднял бедра, чтобы помочь любимой стянуть с него штаны, но эта вредная женщина притворилась, будто не поняла его намека.

— Тебе нравится меня мучить, да? — прохрипел Тил-Линг, задыхаясь от желания.

— Очень, — пропела Ириада с хищным оскалом. — А тебе нравится, когда тебя мучают, разве нет?

У него слишком пересохло в горле, чтобы ответить.

С преступной медлительностью любимая избавила его пах от ненавистной тряпки. Освобожденный член качнулся как маятник. Тил-Линг был весь мокрый. Его набухшая мужская плоть подрагивала, будто искала горячий рот.

— Пожалуйста…

Он никогда ни о чем не умолял в постели. Никогда ни при каких обстоятельствах не терял самообладания. Раньше.