Власть и масть
Шрифт:
Невеста была из подлого сословия, какие обычно увязываются за обозом. Поначалу она принадлежала графу Глостеру, а когда тот изрядно подустал от ее прелестей и навязчивости, то с легкостью передал своему вассалу. Что ее отличало от прочих девиц, следовавших в обозе, так это то, что она была молода, необыкновенно хорошенькая, а кроме того, невероятно чистоплотная. Так что не было ничего удивительного в том, что она сумела задурить рыцарю голову.
Вернувшись в обитель, Григорий долго ворочался на жестком ложе, пытаясь отыскать наиболее удобное
В эту ночь ему приснился король Фридрих Барбаросса. Как и в прошлый раз, он явился к нему в латах и сжимая в руках тяжелый меч.
Внутри аббата все съежилось от дурного предчувствия. Сердце на миг прекратилось биться, как будто кто-то ухватил его в железную ладонь. В этот раз король выглядел необыкновенно суровым, и только когда он заговорил, от прежней сердитости не осталось и следа.
– Тебе предстоит еще одно тяжелое испытание, – проговорил король.
Упав на колени перед его величеством, Григорий произнес:
– Я все выдержу, если это нужно провидению. Что я должен делать, ваше величество?
– То, что и следует. Не все верят в то, что найденное тобой копье настоящее. Завтра к тебе придет маркиз и скажет, что есть сомнения по поводу его происхождения и ты должен доказать его подлинность. Тогда ты скажешь, что пусть разведут костер, и ты пройдешь через него босыми ногами, но с копьем в руках. Если ты погибнешь, то копье ненастоящее, если ты перейдешь через пламя и останешься в живых, то оно подлинное.
Монах открыл было рот, чтобы заверить короля в своей преданности, но его лик вдруг заволокло белесой дымкой, а потом он и вовсе спрятался за туман.
Григорий пробудился с первыми лучами солнца, проспав в общей сложности не более трех часов. Однако ощущение было таковым, что он хорошо отдохнул, как если бы проспал не менее десяти часов.
Едва он прочитал молитву, как в келью вошел маркиз.
– Какой у нас сегодня день? – вместо приветствия поинтересовался рыцарь.
– Сегодня у нас Страстная пятница, господин маркиз, – спокойно отвечал монах, приготовившись к обстоятельному ответу.
– Мне бы не хотелось вас тревожить, святой отец, но заставляют дела.
Монах понимающе кивнул:
– Я знаю, с чем вы пришли ко мне. Вы хотите еще раз удостовериться в подлинности копья.
Брови маркиза удивленными птицами вспорхнули на середину лба.
– Не ожидал, что вы знаете ответ. Вам опять было видение?
– Это не имеет никакого значения. Я готов пройти через божий суд. Прикажите рыцарям на рассвете разжечь большой костер, я пройду через него босым с копьем в руках. Если копье настоящее, то я останусь невредим, если оно от лукавого… то я сгорю вместе с ним!
– Пусть будет так, – не без труда согласился маркиз. В этом монахе чувствовался стержень. Можно только представить, каким несгибаемым рыцарем он был. – А вы не боитесь… святой отец?
– На все воля Божья, – смиренно отвечал
Приготовления к Божьему суду начались еще с самого утра. На небольшую площадь перед крепостью слуги свозили хворост, поленья были уложены в большое кострище. Впечатление было таковым, что готовилось грандиозное пожарище. А ближе к обеду к месту Божьего суда, прослышав про решение маркиза, стал стекаться народ. Все были здесь: калеки и сироты, взрослые и малые дети, мастеровые и бродяги, слуги и рыцари. А когда солнце стало клониться к закату, костер запалили со всех сторон. Пламя, вырвавшись из-под сложенных поленниц, устремилось к небу, осветив гранитную стену красными всполохами.
Еще через несколько минут из ворот крепости, держа копье в руках, вышел монах Григорий.
По собравшейся толпе прошелся гул:
– Вышел монах Григорий… Рядом с ним идет маркиз.
– Как он одет?
– Отче Григорий в рясе и босой.
– Куда он идет? – спрашивал слепец, поворачивая голову во все стороны.
– Он идет в сторону костра.
– Он сейчас будет переходить через пожарище? – не унимался слепец.
– Да… Он остановился перед костром и молится.
Маркиз с аббатом направились к навесу, где для них были заготовлены два стула.
Глянув на огромный костер, пламя которого рвалось к небу, маркиз с сомнением произнес:
– Он не дойдет и до середины, уж слишком большой вы для него приготовили костер.
– На все воля Божья, – непреклонно отвечал аббат. – Думаю, что пора начинать.
– Пусть будет так, – согласился маркиз Перек.
Поднявшись, он махнул платком, и Григорий, перекрестившись, уверенно зашагал в сторону костра.
– Он идет? – спрашивал бродячий слепой, подавшись вперед.
– Да, монах шагнул в костер, – отвечал ему такой же бродяга. – Он шагает по угольям так, как будто ему совершенно не больно.
– Что дальше?
– Огонь настолько большой, что сейчас его не видно. Он просто сгорит в полымени!
Слепой, ухватившись за полы сотоварища, продолжал расспрашивать:
– Так он сгорел?
– Его нет, – обескураженно отвечал товарищ. – Он сгорел!
– Значит, копье было не настоящее? – вопрошал слепец.
– Получается, что так…
Порыв ветра разметал темно-серые клубы дыма, и в зарницах пламени показалась фигура монаха, неторопливо бредущая.
– Григорий вышел! – восторженно прокричал его сосед. – На нем даже не сгорела ряса. Он святой!
– Он святой! – закричал слепец.
– Григорий святой! – прозвучало над рядами.
Монах вышел из огня, победно сотрясая над головой Копьем судьбы.
– Он вышел из огня, – удивленно проговорил маркиз, поднявшись. – Значит, копье все-таки настоящее! Вы удовлетворены, аббат? Григорий выдержал Божий суд.
– Это действительно так… Хочу вас поздравить, маркиз. Вам будет что рассказать королю.