Власть книжного червя. Том 3
Шрифт:
«Почему мы должны делиться с вами всеми?!» — со злостью подумал я.
Я быстро встал, но Рик удержал меня.
— Тор, у тебя же есть нож, да? Нора, мы поможем тебе их разрезать, — сказал он и начал резать раффели на кусочки.
Я подождал, пока служитель не ушёл к котлу, потом посмотрел на Рика.
— Рик, почему ты согласился?! Мы сами их собрали! Тут один раз рот набить не получится, если разделить их между такой прорвой народа!
— Но разве так не принято в храме? Мы получаем столько же еды, сколько и все остальные, хотя мы новенькие. Думаю естественно, если мы тоже разделим с ними нашу еду. Ты же не
Ладно, я всё понял. Здесь ко всем относились одинаково. Мы тоже должны этому следовать. Я достал нож и начал резать раффели.
— Нам было так весело друг с другом, что я подумал, будто мы вернулись в Хассе. Я разозлился, потому что они будто снова решили лишить нас веселья.
— Я понимаю, что ты чувствуешь, Тор. На самом деле я тоже расстроился, — вздохнул Рик, наблюдая, как раффели разрезаются на крошечные кусочки.
— Может быть, в следующий раз нам стоит съесть их тайком, — сказала Нора с озорной улыбкой, заставив всех нас рассмеяться.
Вся моя злость ушла, когда мы в шутку стали придумывать, как взять с собой воду, чтобы помыть раффели незаметно для других.
— Ты рад, что снова смог повеселился со всеми? — спросил я перед сном Рика, ложась на соседнюю кровать.
— Да… Но как ты думаешь, что теперь с нами будет?
— Что ты имеешь ввиду?
— Эм-м, понимаешь… Там, в Хассе, мы терпели всё, потому что мы получили бы землю, когда вырастем, верно? А вот сироты в храме совсем другие. Я рад, что Нору и Марту не продадут, но что с нами теперь будет? — спросил Рик.
Он беспокоился о тех же вещах, что и я. Каждый день я радовался, что мэр не успел продать Нору и Марту. Если бы мы могли вернуться в прошлое и повторить всё заново, я бы снова ушел с госпожой Розмайн, чтобы защитить Нору.
Я благодарен, что госпожа Розмайн спасла нас, но каким будет наше будущее? Я думал, что с сиротами везде обращаются примерно одинаково, но оказался неправ. Сиротам в храме не давали землю, когда они достигали совершеннолетия, и они даже не могли покинуть приют. Служители-ученики становились служителями, вот и всё. Они могли покинуть приют, только став слугами священников, будучи проданными дворянам или же просто умерев.
Все планы на жизнь, которые я придумывал в прошлом, рухнули в одно мгновение. Я понятия не имел, каким будет наше будущее.
— Я не мог представить, что мы даже не попадём на праздник урожая, — пробормотал я.
Это был самый большой праздник в году — великий день, когда все могли радоваться как безумные, даже сироты. Мы все с нетерпением его ждали, поэтому, когда нам сказали, что мы не сможем пойти, хотя он и проводился так близко, мы не могли понять их. Вот только служители тоже не поняли нас. Они выглядели сбитыми с толку и с очень серьезными лицами спрашивали, почему нам вообще должны разрешить присоединиться к празднику.
— Мы не занимаемся сельским хозяйством и не платим налогов. Кроме того, этот монастырь не является частью Хассе — он принадлежит госпоже Розмайн. Почему нам должны разрешить присоединиться к празднику урожая Хассе, если мы не являемся его жителями? Священники собирают налоги и проводят религиозные обряды, но нет религиозных церемоний, требующих нашего присутствия, — сказал один из них.
Одного
Госпожа Розмайн была добрым человеком и спасла нас, когда мы не хотели, чтобы нас продавали. Но она ничего не сказала о том, что пусть мы и сможем жить вместе, как семья, но это будет уже не наша семья. Она не позволила нам сохранить нашу маленькую семью в храме, потому что там все должны были быть равны, являясь частью большой семьи.
— Я просто надеюсь, что скоро придёт весна… По крайней мере, я смогу вернуться в монастырь, — пробормотал я, забираясь под одеяло.
Рик согласился. В прошлом, в монастыре, служители шли на уступки, чтобы позволить нам четверым привыкнуть к нашей новой жизни постепенно. Но здесь уже нам пришлось приспосабливаться ко всем остальным. Что ещё хуже, мы были в совершенно другом городе, и единственное время, когда мы могли побыть с нашими сестрами — приём пищи.
Я скучал по Хассе с его широкими полями, лесами по соседству и бескрайним небом. Ещё не пришла зима, а я уже тосковал по дому. Ничего больше мне так не хотелось, как сбежать от храма с его высокими стенами, закрывающими большую часть неба. Мы не были сиротами Эренфеста. Мы были сиротами Хассе.
«Я хочу вернуться к Хассе хотя бы во сне», — подумал я, закрывая глаза.
Том 3 Глава 213.2 Дополнительная история: Грандиозное проникновение Юстокса в нижний город
— Юстокс, ты когда-нибудь посещал нижний город? — спросил меня господин Фердинанд, когда прошлым летом вызвал нас с Экхартом.
— Я неоднократно посещал сельские города под видом путешественника, занимаясь сбором материалов, но нижний город не посещал ни разу. Там ведь нет никаких необычных материалов. Неужели там есть что-то интересное? — спросил я.
— Было решено, что Майн — ребёнок с пожиранием, присоединится к храму в качестве священницы-ученицы. Я хочу, чтобы вы собрали о ней как можно больше информации. Вот что удалось узнать из торговой гильдии, — сказал господин Фердинанд, протягивая несколько дощечек. — Но всё это касается её мастерской, а не самой Майн.
Я взял у господина Фердинанда отчёты о мастерской и просмотрел их. Были копии ежемесячных финансовых отчётов, количество средств, помещённых в торговую гильдию главой мастерской, а также список деловых партнёров.
— Так значит Майн глава мастерской? А сотрудников там… нет? Здесь указано, что мастерская принадлежит к ассоциации растительной бумаги, но что это вообще за ассоциация?
— Именно для того, чтобы ответить на такие вопросы, мне и нужно, чтобы ты собрал информацию о её мастерской и о самой Майн. Вот что я знаю сам: у Майн тёмно-синие волосы, подобные ночному небу, и золотые глаза. Она плохо растёт, а потому выглядит лет на пять, пусть уже и прошла церемонию крещения. Однако, несмотря на то, что она настолько слаба, что даже не может посещать храм каждый день, она была готова потратить большую золотую монету, чтобы ей позволили читать книги. Проигнорировав здравый смысл, она напрямую обратилась к главе храма с просьбой стать ученицей в храме… Проще говоря, она весьма странный ребёнок. Для меня будет ценна любая информация о ней. Собери всё, что сможешь.