Власть книжного червя. Том 3
Шрифт:
Одарив меня взглядом, Фердинанд постучал пальцами по столу и ответил:
— Понятно. Должен признать, что твои рассуждения верны. Если ты так настаиваешь на их обучении, я позволю тебе этим заняться. Однако, если ты собиралась поговорить с главами лишь в тех городах, где мы останемся на ночь, то мэры других городов останутся в неведении. В таком случае, тебе, как главе храма, следует донести до них информацию прежде, чем начнёшь выполнять свои обязанности на весеннем молебне. И не пытайся навязать эту утомительную работу мне.
— Поняла-а…
На следующий
— Уверена, что здесь бы не произошло ничего подобного, но меня беспокоит, насколько далеко могло распространиться влияние бывшего главы храма.
Видя, как при моих словах мэры отводили взгляд, я могла предположить, что мои усилия помогли нам избежать лишних проблем.
Том 3 Глава 234 Купальня богинь
Оказалось, что бывший глава храма посещал только близкие к Эренфесту города, не покидая небольшой части и без того не очень большого центрального региона. Когда мы отдалились на достаточное расстояние от Эренфеста, отношение ко мне мэров и старост деревень кардинально изменилось.
— Как подобное могло происходить, будучи незамеченным герцогом? — спросила я.
— Благодаря покровительству матери Сильвестра, Бёзеванс долгое время занимал должность главы храма и всегда подбирал таких сборщиков налогов, которые были не против выполнять его прихоти. Более того, в Эренфесте у него имелось больше влияния, чем у любого служащего из низших дворян. Могу предположить, что пока с каждого города налоги собирались в полном объёме, на его отношения с простолюдинами закрывали глаза.
На этом Фердинанд ненадолго остановился, горько улыбнулся и продолжил.
— Даже мой покойный отец отступал перед матерью Сильвестра, в немалой степени из-за того, что он… взял меня к себе. Всё это произошло за много лет до того, как Сильвестр стал аубом Эренфеста. Сильвестру не хватало влияния и достаточно веских причин, чтобы отстранить от власти дядю, который десятилетиями служил главой храма, и свою мать. В любом случае, быть дворянином чрезвычайно утомительно. Любые попытки изменить что-то к лучшему вызывают ожесточённое сопротивление. Чтобы добиться реальных результатов, нужно копить силы и тщательно готовить почву в течение долгого времени. Увидев несправедливость, нельзя тут же бросаться в бой с ней, это, скорее всего, только создаст новые проблемы. Даже если это немного неприятно, нужно научиться отстраняться и наблюдать со стороны.
Я кивнула, но в глубине души всё равно не могла себе представить, что смогу молча проигнорировать то, что считаю неприятным. Фердинанд, похоже, понял это, так как бросил на меня недовольный взгляд.
— Не кивай, если не понимаешь.
— Я сделаю всё возможное, чтобы научиться не замечать происходящее, если оно не связано с книгами или моей семьёй, — согласилась я.
После моих слов Фердинанд принялся массировать виски и морщиться ещё сильнее. Так или иначе, мне следовало быть осторожной, чтобы не увлечься и не наделать глупостей.
Если
Во-первых, мои прошлогодние благословения оказали столь благотворное влияние на урожай, что в каждом посещённом доме для зимовки нас встречали невероятно тепло. Они говорили с нами с нескрываемым восторгом, без сомнения надеясь на ещё более обильный урожай в этом году, ведь теперь я была главой храма, а не просто священницей-ученицей.
Кроме того, путешествие этого года проходило намного более размеренным. Прежний марш смерти, поддерживаемый лекарствами, остался в прошлом. Мы приезжали в один дом для зимовки утром, проводили там весенний молебен, а затем разговаривали с мэром и старостами за обедом. Затем, во второй половине дня, мы переезжали в следующий дом для зимовки, где снова проводили молебен, ужинали с местными представителями власти и ложились спать. Мы повторяли так раз за разом, каждый день.
Это было довольно утомительно, так как мы всегда ели в присутствии мэров и старост, из-за чего мне приходилось постоянно следить за своими словами. Я находилась тут как приёмная дочь герцога и глава храма, и мне нужно было хорошо играть свою роль.
К счастью, я могла использовать свой возраст как предлог, чтобы уединяться в своей комнате сразу после каждого приема пищи. У Фердинанда, в свою очередь, не было такой возможности.
Не прошло много времени, как я наизусть выучила своё оправдание.
— Я хотела бы продолжить нашу беседу, но мне следует отдохнуть, чтобы иметь возможность благословить как можно больше земель, — каждый раз говорила я с улыбкой, достойной святой, когда меня пытались удержать за столом.
Каждое утро наши слуги садились в кареты и направлялись в следующий дом для зимовки, в котором мы планировали переночевать. Я же путешествовала на ездовом звере. Фран и Зам летели со мной, так как они прислуживали мне за обедом и им доверили божественные инструменты.
Обед для нас, напоминавший бэнто, готовили наши личные повара, в моём случае — Элла. Это была обычная практика, очевидно, введённая для того, чтобы нам не приходилось проверять еду на яд, а также чтобы облегчить бремя городов, в которых после зимы не хватало еды.
Но настоящая причина заключалась в том, что Фердинанд упрямо хотел есть только те блюда, которые ему нравились. Время от времени он мог потерпеть еду простолюдинов, но отказывался есть её каждый день. Честно говоря, я была с ним согласна, поскольку тоже предпочитала есть вкусную еду.
Во время путешествия мы обменивали зерно из храма на весенние дикорастущие съедобные растения, которые крестьяне собирали недалеко от своих деревень, в том числе что-то напоминающее немного жёсткий салат-латук.
— Это город, ближайший к Купальне богинь, — сказал Фердинанд, когда мы прибыли в Фонтедорф.
Как обычно, после проведения весеннего молебна нас пригласили на ужин с мэром и старостами деревень. Пока я ела, мэр города рассказывал нам об источнике.