Власть магов
Шрифт:
– Ну и почему же он тогда ничего не объяснил тебе сам, раз он такой умный и все знает, зачем нужно было, чтобы ты сбивал ноги, карабкаясь по горам?
– Да, действительно, зачем?
Дорн решил обсудить этот вопрос с Айваном. Во время путешествия с ним, он понял, что несмотря на кажущееся легкомыслие, Айван обладал гибким и острым умом. Не был он обыкновенным воришкой, текла в нем, действительно, какая-то благородная кровь.
– Айван, как ты думаешь, почему эльф не сказал мне все прямо сам, зачем нужно все так усложнять? Если, конечно, в этом, действительно, есть какой-то смысл.
Айван задумался.
–
Дорн кивнул. Они продолжили путь. Гному было досадно от высказанного Айваном предположения, что кто-то его может испытывать. Потом, это было всего лишь предположение. Но все же он постарался больше не обращать внимание на усталость и сбитые ноги. Чтобы никто не подумал, что он может раскиснуть от таких пустяков. Все-таки, он был воин.
Так, несмотря на все сложности похода, человек с хромающим гномом с завидным упорством продолжали идти вперед. Вечером, сидя у догорающего костра, Айван рассказывал древние легенды о смелых воинах и искусных магах, где справедливость торжествовала всегда, а Дорн напевал старинные песни гномов; но как ни пытались путники скрасить трудный путь, все равно болели ноги и хотелось есть. Но никто не жаловался и не ныл. На пятый день пути они, наконец, увидели гору, где должна была находиться хижина отшельника. Теперь они шли не к чему – то мнимому, а к реальной видимой цели. Казалось, даже ноги стали болеть меньше, не осталось ничего, кроме неудержимого желания быстрее добраться до скалы. Пролетели еще сутки пути.
И вот, самая высокая скала Южной гряды предстала перед путниками во всей красе. Вершины ее не было видно из-за облаков, а склон был пологим, на нем даже было вырублено некое подобие ступенек, видимо отшельника время от времени навещали.
– Теперь часа за три доберемся, – уверенно сказал Айван.
От этих слов на душе у Дорна полегчало. Глядя на Айвана, гном невольно дивился его хладнокровию и уверенности. Дорн никогда бы не подумал, что простой городской вор может так стойко терпеть трудности перехода, так ловко управляться с метательными ножами и так умело ориентироваться по звездам. Но не только он был удивлен. Айвану тоже пришлось многому поучиться у гнома. Юноша видел стертые в кровь ноги гнома, но Дорн ни словом ни стоном не выдал своей боли.
После недолгого отдыха гном и человек снова отправились в путь. Измученные и усталые, они продолжали из последних сил карабкаться по неровным ступеням. Восхождение на скалу оказалось сложнее, чем полагал Айван, как будто неведомая сила тянула путников вниз. Вершины так и не было видно, казалось, она устремляется ввысь до бесконечности… Дорну становилось не по себе, когда он смотрел вверх, но стоило ему опустить глаза, как у него начинала кружиться голова. «О Глор, неужели я останусь в живых?» - малодушно думал Дорн, все-таки гномы не созданы для высоты. Наконец, перед воспаленными глазами гнома предстал вход в жилище отшельника. Это была пещера, прикрытая дверью, сделанной из плетеных веток. Недалеко от входа бил горный родник, и путники кинулись к нему и стали жадно пить ледяную воду. Весь мир перестал существовать, только дающая жизнь вода. Напившись, Дорн наконец вспомнил о главной цели похода. Но старца отшельника в доме не было. Путники завернули за выступ скалы и увидели огромную и удивительно плоскую площадку. На площадке, скрестив ноги, сидел человек в балахоне зеленого цвета. Человек даже не шелохнулся, когда путники подошли к нему. Он был высоким, худым, за балахоном было не видно его лица. Человек и гном подошли к нему сбоку и остановились в нерешительности.
–
– Я хочу знать, что это значит, - хрипло сказал гном, протянув старцу записку на древне - эльфийском наречии.
Тот взял записку, но читать не стал,
– Ты уверен, что хочешь это знать? А может быть, тебе лучше вернуться назад в неведении и забыть об этой истории навсегда? Подумай сейчас, у тебя есть шанс.
На мгновение у Дорна возникло искушение так и сделать. Вдруг он почувствовал, что если сейчас он так решит, то больше его не будут мучить никакие предчувствия. И он сможет вернуться в Ростовец и жить совершенно как прежде. Но это было только мимолетное ощущение. Он понял, что вовсе не хочет быть прежним Дорном. И еще он понял, что не простит себе потом, если вот так уйдет, ничего не узнав. И Айван не простит ему этого.
– Да, я хочу все знать, - сказал он твердо.
Старец обернулся, откинул капюшон, закрывающий его лицо, и Дорн увидел, что это вовсе не старец. Перед ним был тот самый эльф, который оставил его в гостинице одного с клочком бумаги, не знающего, куда идти и что делать. Только сейчас он выглядел очень внушительно. В нем чувствовалась высшая духовная сила.
– Не обижайся, - сказал эльф – отшельник гному. Я должен был убедиться, что тот, кого я выбрал для великой миссии, сможет нести эту ношу. Поверь мне, сейчас не до амбиций. Пойдемте, я все расскажу вам. Можете звать меня Эриком.
Эрик был одним из тех отшельников, которых не интересовала жизнь в миру. Он занимался познанием вечных законов бытия, законов мироздания и достиг многого на этом пути. Общался он только с теми, кого интересовал духовный путь, у него были ученики, и, казалось, ничто не может заставить его вмешиваться в жизнь мирян. Эрик мог заглядывать в будущее. Оно открывалось перед ним не полностью, а небольшими фрагментами, предчувствием. Однажды ему пришло видение, в этом видении он увидел грядущее таким мрачным, что душа его отказывалась верить в истинность этого видения. Он углубился в древние пророческие книги. И нашел в них подтверждение. Действительно, разные пророчества сходились в одном, что именно в это время, после смерти правителя Конунга, миру всех думающих существ грозила страшная катастрофа. Эта катастрофа не была связана с природными катаклизмами. Она была связана с резким перевесом зла в мире, в котором живет сейчас Дорн, и Айван, и все мыслящие существа.
– Зла и сейчас очень много в жизни, - грустно говорил Эрик, - но то, что я увидел не сравнится ни с чем, это была картина какого-то всеобщего безумия и вырождения.
– И это грозит нам? – ошеломленно спросил Айван.
– К несчастью, да. Это грозит всем.
– Но почему? Как это произойдет?
– Я пытаюсь сейчас понять это, но мое сознание пока не разрешило эту загадку, и древние книги молчат об этом.
– Но это можно предотвратить? – спросил Дорн, он почувствовал, что сейчас он узнает самое главное для себя.
– Только в одной из книг говориться о том, что возможно спасение. Скажу честно, никто не знает, насколько велика эта вероятность Там говориться, что, «если зажжется сердце великим огнем правды у одного из сыновей племени гномов, и будет он следовать зову сердца своего, то, может, минует мир чаша сия». Отрывок из этого пророчества сейчас находится у тебя, Дорн.