Власть магов

Царёв Дмитрий

–  Ты по-прежнему, не хочешь заняться учебой? Или каким – то серьезным делом?

–  Не будем об этом, у меня к Вам дело, - попробовал уйти от неприятного разговора Айван.

–  Твой отец перед смертью просил меня наставлять тебя на истинный путь, но я чувствую, что не могу выполнить его просьбу. Айван, мне все больше хочется применить по отношению к тебе насилие, хоть я и против любого насилия.

–  Не нужно насилия, - засмеялся Айван, - я обещаю подумать по поводу учебы.

–  Айван, - грустно покачал

головой старец, - если бы ты знал, какая благородная кровь течет в твоих жилах, как жаль, что ты не помнишь своего отца.

–  Это мой друг, он помог мне, и теперь мой черед помочь ему, - переключил Айван внимание человека в сером балахоне.

–  Ты знаешь, что всегда можешь рассчитывать на меня, – старик медленно опустился на мягкий ковер, и взглядом разрешил сесть и гостям, - рассказывайте.

Дорн уже проникся доверием к старцу, потому что понял, что Айван привел его к человеку, которого знал долгие годы.

–  Я ищу одного эльфа, я даже не знаю, как его зовут. Мы прибыли в Извелград вместе, Но он исчез. «И унес мои денежки», - подумал гном, но говорить не стал. А со мной, - продолжил он, - начали твориться странные вещи. Не то, чтоб сильно странные, но что-то меня тревожит, а что – не пойму. Покинув меня, он оставил только это, - Дорн протянул старику записку.

Развернув записку, старик стал долго и не без интереса ее изучать.

–  Это древне – эльфийский. Здесь сказано, что обладатель сего может не знать, что ему уготована судьбой некая миссия, но, что это неважно. Ибо знает он или не знает, он все равно пойдет по предназначенному ему пути. И не должен он бросить ношу свою, даже если тяжела она будет безмерно. Но если не вынесет он ноши сией, то сбудется страшное пророчество, время которому пол тысячелетия. А вынесет – может и минут мир чаша сия.

–  Ничего не пойму… - Дорн хмуро уставился на старика. А Айван даже рот приоткрыл от изумления.

–  Нам не все суждено понять. Есть те, кто знают больше нас. Одно могу сказать точно, что Вам, Дорн, предстоит совершить нечто важное для всех. И что от исхода этого будет зависеть многое, - старец с уважением посмотрел на гнома. Айван же смотрел на своего друга с восхищением.

Дорн опешил, у него даже ноги похолодели.

–  Почему я? – выдавил гном.

–  О, этого я знать не могу.

–  А что я должен совершить?

–  Я знаю одного мудреца, правда, я очень давно не видел его, который знает очень много, он может предугадывать будущее, возможно, он сможет объяснить Вам больше, чем я. Он живет отшельником на одной из самых высоких гор к югу от Извелграда, там, где начинается горная гряда. Если вы решитесь идти туда, то я начерчу Вам путь.

–  Я с тобой!
– тут же сказал Айван Дорну, который еще ничего не решил толком.

–  Хорошо, - вынужден был ответить гном, которому лазанье по горам представлялось худшей из возможных перспектив.

–  А что происходит в городе, Вы можете объяснить? – спросил старика Айван.

Тот грустно покачал головой:

–  Извелградом теперь

правит не Конунг, совершив переворот, маги взяли власть в свои руки… Многие еще не представляют последствий этой перемены, но мне кажется, что последствия будут страшные.

Гном и человек внимательно выслушали рассказ старца о новой власти, которая обещала быть кровавой. И о том, что понимали немногие, самые передовые умы города: маги виноваты в том, что город из процветающей столицы превратился в разбойничий вертеп.

–  Ну ладно, мы заговорились, а ведь вы, наверное, голодны.

Дорну не верилось, что, наконец, он сможет осуществить самое большое свое желание последних суток – съесть хоть что-нибудь. А то в свете последних событий он уж начал опасаться, что может ему уже и есть-то нельзя?

Днем позже, купив кожаные сумки и набив их провиантом, путники запаслись оружием и отправились на поиски мудреца, о котором говорил старец. Почему Дорн все-таки отправился на поиски сомнительного отшельника, даже существование которого было под вопросом? На этот вопрос он и сам не знал ответа. Просто он не мог поступить иначе. Дорна не покидало чувство, ставшее уже привычным, что за ним наблюдают чьи-то глаза, а чьи - то мысли заставляют его отправиться в путь. Хотя к отшельнику он пошел бы и сам, без всяких там… ушастых! Подумал бы, подумал, и все равно пошел бы. Раз на нем теперь такая ответственность! Должен же он знать, в чем она заключается? Как бы ни было, выступив в сложное путешествие, он не знал, что ждет его на самой высокой скале, он даже не знал, сможет ли до нее добраться, но он шел вперед.

Во дворце была полночь, гробовая тишина нарушалась только всхлипываниями девушки и шепотом старца. Дворцовый монах Янмур успокаивал свою дочь.

–  У них повсюду уши и глаза, от них ничего невозможно скрыть… - плакала Рутана.

–  Что ж поделаешь, времена меняются…На все воля господа…

–  А вчера, за неуплату налогов повесили трех торговцев, прямо на площади, чтобы все видели. Когда такое было?

–  На все воля го…

–  Да нет никакого господа, раз творится такое!

–  Не говори так, доченька, господь есть, Глор милосерден, но мирские дела делают миряне, господь тут ни причем.

–  Но нужно же что-нибудь делать?

–  Ты хочешь изменить мир? Я уже стар, Рутана, но ты, ты очень молода, ты можешь многое. Тебе нужно бежать отсюда. С такими мыслями тебе нельзя оставаться здесь.

–  А если я уйду, то что я должна делать? – подняла на отца заплаканные глаза Рутана.

–  Я всего лишь старый монах. Откуда же мне знать… Я буду за тебя молиться.

Янмур чувствовал, что его дочь не похожа на него. Она еще не разуверилась в своих силах. И еще он чувствовал, что за ним скоро придут. Вряд ли он угоден новой власти. Нельзя, чтобы Рутана оставалась здесь.

–  Тебе лучше бежать из дворца, - повторил он настойчиво.

–  А как же ты?

–  Я уже очень стар… Мне все равно, где доживать свои последние годы.