Власть в Древней Руси. X–XIII века
Шрифт:
С похожей повесткой дня состоялся княжеский съезд 1205 г. в днепровском городе Треполе. Сообщение о нем в Лаврентьевской летописи содержится после рассказа об успешном походе южнорусских князей на половцев. Судя по летописному свидетельству, в Треполе собрались не все участники антиполовецкого похода. С уверенностью можно говорить о четырех князьях: Рюрике Ростиславиче, двух его сыновьях Ростиславе и Владимире, а также о Романе Мстиславиче. Главной их заботой, как подчеркнул летописец, было « мироположение въ волостехъ», которое основывалось на личных заслугах каждого из участников съезда перед Русской землей: « Кто како терпелъ за Рускую землю». [178] Имелись ли ввиду заслуги князей в последнем победном походе на половцев или же совокупные за все время их княжений, сказать сложно.
178
ПСРЛ.
С уверенностью можно только утверждать, что критерий этот не сработал. Роман Мстиславич, надеявшийся на свое первенство в этом «терпении» и не удостоившийся такой чести, решил захватить власть над всей Русской землей. Рюрика Ростиславича он насильно постриг в монастырь, а его сыновей — Ростислава и Владимира — пленил и увез с собой в Галичину. Сам, таким образом, стал, фактически, и князем киевским.
Такой поворот событий не понравился Всеволоду Большое Гнездо. Он немедленно отправил к Роману своих послов с требованием отпустить сыновей Рюрика и согласиться с тем, что на киевском столе сядет его зять Ростислав. Как заметил летописец, « Романъ же послуша великого князя и зятя его пусти, и бысть князь Киевьскый». [179]
179
Там же.
На съезде князей — Ольговичей и Ростиславичей, состоявшемся в Чернигове в 1206 г., обсуждался их коллективный поход на Галич. « Совокупишася Олговичи вси в Черниговъ на снемъ, Всеволод Чермны с своею братьею, и Володимеръ Игоревичь с своею братьею, и Мстислав Романовичь из Смолиньска приде к нимъ с своими сыновци». В какой мере решения этого съезда обязывали великого киевского князя Рюрика Ростиславича, сказать трудно, но только он со своими сыновьями Ростиславом и Владимиром также принял участие в этом походе. Как и на съезде князей Володимерового племени 1195 г., в Чернигове, по-видимому, обсуждался вопрос о замещении галицкого стола. Это следует из дальнейшего рассказа летописи. Галичане, опасаясь, что с уходом венгерского короля, русские князья продолжат свой поход на Галич, пригласили на его стол черниговского князя Владимира Игоревича. Еще раньше король, надо думать, не без согласия галицких бояр, пригласил в Галич переяславского князя Ярослава Всеволодовича — сына Всеволода Большое Гнездо. Тот поспешил в Галич, но за три дня до него там утвердился Владимир Игоревич.
Кроме вопросов внутреннего устройства, на княжеских съездах периодически обсуждалась проблема войны и мира с половцами. Причем, не только на раннефеодальном этапе истории Руси, но и в период феодальной раздробленности. Летописные свидетельства о трудных взаимоотношениях с половцами убедительно показывают, что, несмотря на сепаратистские тенденции удельных князей и привлечения для внутренних разборок половцев, на Руси сохранялось представление о том, что борьба со степняками являлась общей задачей всех русских князей. Как собственно и то, что возглавлять ее должен великий киевский князь.
Первый съезд, на котором эта проблема получила общерусское звучание, состоялся в 1101 г. в Киеве на Золотче. На него прибыли киевский князь Святополк, переяславский — Владимир, черниговские — Давыд, Олег и Ярослав. Сюда же прибыли и половецкие послы, как отметил летописец, « ото всхъ князь къ всей братьи», которые запросили мира. Князья приняли предложения половецких ханов и определили местом заключения соглашения заднепровский городок Саков. « И сняшася у Сакова, — записал летописец, — и створиша миръ с половцы и пояша таль межи собою, мсяца семьтября въ 15 день, и разидошася разно». [180] Летописец не объяснил, для чего нужно было заключать мирный договор непременно в Сакове, но, можно думать, таким было условие половецких ханов, которые опасались идти в Киев.
180
ПВЛ. Ч. 1. — С. 182.
В летописи нет сведений о том, что половцы нарушили свои обязательства не воевать с русскими, но очевидно было именно так. Иначе невозможно объяснить новый съезд князей на Долобском в 1103 г. Он был менее представительным,
Аналогичные коллективные походы на половцев были предприняты в 1107 и 1111 гг. Летописец не сообщает о том, что им предшествовали княжеские съезды, но трудно себе представить, чтобы столь грандиозные военные предприятия не были предварительно обсуждены. Правда, перед походом 1111 г. князья Святополк и Владимир, после обмена грамотами, таки встретились друг с другом. Их решение было поддержано черниговским князем Давыдом Святославичем. В поход три старших князя в Южной Руси привлекли и своих сыновей.
Принципиально не изменилась ситуация с организацией обороны страны от половецких вторжений и в период феодальной раздробленности Руси. Об этом свидетельствует, в частности, грандиозный поход русских князей на половцев в 1167 г. Согласно летописному известию, целью его было обезопасить прохождение купеческих караванов, следовавших по Греческому и Залозному торговым путям. В нем приняли участие дружины двенадцати князей. Свои полки выставили даже Смоленск и Галич. Сбор князей, по настоянию Ростислава Мстиславича, состоялся в Киеве, на котором, несомненно, была обсуждена стратегия и тактика этого похода [181] .
181
« В лто 6676. Посла Ростислав къ братьи своей и к сыномъ своимъ, веля имъ всимъ съвъкупитися у себе съ всими полкы своими. И приде Мьстиславъ из Володимири, Ярославъ братъ его из Лучьска, Ярополкъ из Бужьска, Володимиръ Андреевичь, Володимиръ Мьстиславичь, Глб Гюргевичь, Рюрикъ, Давыд, Мьстиславъ, Глбъ Городеньский, Иванъ Ярославичь сынъ и галичьская помочь». ПСРЛ. Т. 2. — Стб. 527–528.
О большом княжеском съезде, обсуждавшем вопросы войны и мира с половцами, рассказывается в летописной статье 1170 г. на этот раз инициатором его выступил великий киевский князь Мстислав Изяславич. « И съзва братью свою и нам а думати с ними, река имъ тако: „братье, пожальтеси о руской земли и о своей отцин и ддин, оже несуть хрестьяны на всяко лто у веж свои, а с нами роту взимаюче, всегда переступаюче: А уже у насъ и Греческий путь изъотымають, и Соляный и Залозный, а лпо ны было, братье, възрече на Божию помощъ и на молитву свято Богородици, поискати отець своихъ и ддъ своих пути и своей чести“». «Благая весть» Мстислава Изяславича нашла горячий отклик у его братии, а их общее решение о походе на половцев обрело обязательную силу. « И всимъ угодна бысть дума его, Мьстиславля». [182] В походе приняло участие не менее тринадцати князей, представлявших практически все южнорусские княжества, а также Смоленское.
182
Там же. — Стб. 538.
В годы правления в Киеве дуумвиров Рюрика Ростиславича и Святослава Всеволодовича аналогичные походы в степь состоялись в 1183, 1185, 1187, 1192 годах. Летописец представляет их как результат совместных дум киевских князей, но поскольку круг участников этих походов был значительно шире, можно думать, что и число собиравшихся в Киеве князей не ограничивалось только Рюриком и Святославом. В статье 1183 г., в частности, сказано, что после того как Бог вложил в сердце киевским князьям мысль пойти на половцев, они послали по окольных князей, а те «совокупишася к нима». [183]
183
« Того же лет Богъ вложи въ сердце Святославу князю Кневьскому и великому князю Рюрикови Ростиславичю и поити на половц, и посласта по околни князи и совокупишася к нима: Святославича Мьстиславъ и Глбъ, и Володимръ Глебовичь ис Переяславля, Всеволодъ Ярославичь из Лучьска с братомъ Мьстиславомъ, Романовичь Мьстислав, Изяславъ Давыдовичь и Городеньский Мьстиславъ, Ярославъ князь Пиньский с братомъ Глбомъ, из Галича от Ярослава помочь». ПСРЛ. Т. 2. — Стб. 630–631.