Власть в Древней Руси. X–XIII века
Шрифт:
В свидетельствах летописи о противостоянии Изяслава Мстиславича и Юрия Долгорукого из-за великокняжеского стола неизменно упоминаются и их советники, без которых князья не предпринимали каких-либо действий. В 1147 г. Изяслав и Ростислав Мстиславичи обсуждали с «мужи своими и с дружиною» как им продолжать борьбу с черниговскими князьями и их союзниками половцами. По совету дружины решено было идти к городу Всеволожу, с чем князья и согласились. [101] В 1149 г. перед сражением с Юрием Долгоруким под Переяславлем Изяслав и Ростислав Мстиславичи « съзваша баяры свое и всю дружину свою, и нача думати с ними, хотя похати к Гюрьги на ону сторону за Трубежь». Как это случалось неоднократно и раньше, Изяслав получил разноречивые советы. Одни мужи «отговаривали» его от сражения, другие «понуживали». Изяслав прислушался ко вторым, что и привело его к поражению.
101
Там
Любопытное свидетельство о поведении княжеских советников Юрия Долгорукого относительно того, кому владеть Киевом, содержится в летописной статье 1150 г. Ипатьевской летописи. Узнав о том, что Юрий « поваби Вячеслава на столъ Киеву», его бояре решительно воспротивились этому и убедили князя не уступать Киева. « Бояре же размолвиша Дюрга, рекуче: „Брату твоему не удержати Киева, да не будеть его ни тоб, ни оному“». Подытожил летописец свой рассказ почти что традиционной фразой: « Дюргеви же посдушавшю бояръ». [102]
102
Там же. — Стб. 394.
Показательное известие о роли советников в принятии княжеских решений содержится в статье 1171 г. Ипатьевской летописи. Когда Киев осадили войска Андрея Боголюбского, дружина Мстислава Изяславича предложила ему немедленно оставить город. « Мьстиславу же начаша дружина молвити: „Что, княже, стоите, поди из города, намъ ихъ не перемочи“». Князь подчинился такому решению и бежал в Василев. [103]
Решения князей, согласованные с их думцами и советниками, представлялись настолько естественными для летописцев, что случаи нарушения такой практики неизменно вызывали у них осуждение. Характерным примером этому может быть рассказ о попытке Святослава Всеволодовича изгнать из Киевской земли Рюрика Ростиславича, а из Смоленской — его брата Давыда, чтобы одному принять «власть Рускую». Из этой затеи ничего не вышло. И, прежде всего, потому, что Святослав « не повед сего мужемь своимъ лпшимъ думы своея». Да и дума эта, согласно летописцу, не была богоугодной. Не случайно, он заметил, что « Богъ не любить высокия мысли нашия, възносящегося смиряеть». После этого привел слова Святослава о том, что « немочьно ми быти в Киев». [104]
103
Там же. — Стб. 544.
104
Там же. — Стб. 614–615.
Показательным для определения сущности княжеской думы является летописная статья 1185 г. В ней впервые княжеские советники названы термином «думцы». Когда Игорь Святославич, по совету сына тысяцкого и конюшего, принял решение бежать из половецкого плена, то думцы не одобрили этот план. « И рекоша Игореви думцы его: „Мысль высоку и неугодну Господеви имеете в соб“»… « Князь же Игорь приимъ во сердц съвтъ ихъ». [105] Правда, как только появилась возможность, Игорь бежал в Русь.
105
Там же. — Стб. 650.
Без дум с дружиною не мог обойтись даже такой авторитарный князь, как Всеволод Большое Гнездо. Его поход на Болгар в 1184 г. представлен летописцем как результат дум не только с братиею своею, но и с дружиною. Нарядив полки для штурма Великого города, Всеволод, как пишет летописец, « поча думати с дружиною». [106] Когда в 1200 г. к Всеволоду Юрьевичу пришли « лпши мужи» из Новгорда просить у него сына на княжение, тот « здумавъ с дружиною своею и утвердивъ ихъ крестомъ честнымъ на всей своей воли, да имъ сына своего Святослава». [107]
106
ПСРЛ. Т. 1. Лаврентьевская летопись. М., 1962. Стб. 389.
107
Там
Значительное число известий о княжеских советниках или думцах содержится в Галицко-Волынской летописи. Являясь, фактически, реальной политической властью в годы малолетства князей Данила и Василька Романовичей, их боярское окружение и в последующем представляло собой влиятельную силу. Нередко, враждебную князьям. Как свидетельствует летописная статья 1230 г., безбожные галицкие бояре дважды пытались лишить жизни Данила Романовича. И оба раза это должно было произойти во время думского собрания.
Вот, что об этом говорится в летописи, « В лто 6738. Крамол же бывши во безбожныхъ боярехъ галичькыхъ, съвтъ створше со братучадьемъ его(Данила — П.Т.) Олександромъ на убьенье и преданье земл его. Сдящимъ же имъ в дум и хотящимъ огнемь зажещи». После того, как этот коварный план был разрушен Васильком, галицкие бояре придумали новый. Решили пригласить Данила на второй совет и там убить его. « Другим съвтъ створиша на убьенье его». Князь уже был на пути в Вишню (место второго совета), когда его встретил посол тысяцкого Демяна и сказал, чтобы он не шел в этот совет. « Яко пиръ золъ есть, яко свщано есть безбожнымъ твоимъ бояриномъ Филипомъ и братучадомъ твоимъ Олександромъ, яко убьену ти быти». [108]
108
ПСРЛ. Т. 2.
Приведенные летописные свидетельства о совещаниях (или думах) князей со своими дружинами, разумеется далеко не исчерпывающие. Тем не менее, не оставляют сомнений в том, что это была обычная практика княжеского правления. Настолько обычная, что нередко его результаты в общественном мнении представляются как последствия хороших или плохих советов княжеского окружения. Как писал Даниил Заточник, « с добрымъ бо думцею князь высока стола додумается, а съ лихимъ думцею думаетъ и малого стола лишенъ будетъ». Согласно ему же, « князь не самъ впадаетъ во многия въ вещи злыа, но думци вводятъ». [109] Так, в частности, летописец объясняет отказ Олега Святославича прибыть на съезд в Киев: князь « послушавъ злыхъ совтникъ».
109
«Изборник» (Сборник произведений литературы Древней Руси). М., 1969. — С. 232.
Кто входил в круг княжеских советников и насколько он был широк? Из буквального свидетельства летописных известий можно придти к выводу, что совет этот составляла старшая дружина, городские старцы и, возможно, как предполагал В. О. Ключевский, церковные иерархи. Позже, в XI–XII вв., княжеские советники обозначены в летописи термином «дружина», иногда с уточняющими словами «отня», «старейшея», «передняя», а также «мужи» и «бояре». В конце XII — нач. XIII вв. входят в употребление термины «советники» и «думцы». В летописи отмечены случаи, когда в качестве княжеских советников выступают так называемые «уные», под которыми следует понимать младшую дружину. Однако это не правило, а исключения из него, причем, как и подчеркнуто всякий раз в летописи, имевшие отрицательные последствия.
О численном составе княжеских советников или думцев в летописных известиях прямых известий нет. М. А. Дьяконов, отметив, что, согласно немногим свидетельствам, число княжих мужей, принимавших участие в совещаниях, равнялось пяти-семи, видел в них всех наличных думцев князя. [110] Трудно сказать, так ли было в действительности, но то, что думцами не были все княжеские дружинники, пусть только и старшие, определенно. [111]
110
Дьяконов М. А.Очерки. — С. 156.
111
Как полагает А. А. Горский, княжеский совет в раннефеодальном обществе, с количественным ростом служилого слоя и с усилением княжеской власти, стал совещанием узкого состава, включавшим в себя лишь верхушку дружины. См.: Горский А. А.Древнерусская дружина (К истории генезиса классового общества и государства на Руси). М., 1989. — С. 63.