Властелин Ада
Шрифт:
К сожалению, не всё бывает чёрным или белым. Я обнаружил, что серый цвет нравится мне не так сильно, как думал. Он мрачный. Я не вижу подводных камней, а может, и вижу, но предпочитаю их игнорировать. Я всегда старался поступать правильно. Всегда усердно работал над этим. Я должен, потому что я такой, какой есть. Прямо сейчас всё, чего я хочу — это Шеннон Ньютон в моей постели. Это кажется правильным, но я знаю, что это неправильно. Хоть раз в жизни я хочу пренебречь своей совестью и всё равно прыгнуть.
17
Шеннон
На
— Большое вам спасибо! — выпаливает Гретхен и вскакивает со стула, как только мы входим. Она выходит из-за своего стола и обнимает меня. Она крепко обнимает меня.
Я не могу не обнять её в ответ. Я широко раскрываю глаза на Найта, который, судя по его ухмылке, явно знает, что происходит.
— Я рассказал Гретх, как ты предложила оплатить содержание самки овчарки, а также её медицинские счета. Я сказал ей, что, несмотря на то, что специалист по поведению животных собирается продолжать приходить, мы предложили работать с ней каждый день, два раза в день, если потребуется, — объясняет Найт. — Я также, возможно, упомянул, что ты хочешь сделать довольно крупное пожертвование приюту в целом.
Я чувствую, как горят мои щёки. Ему не следовало этого делать. Я прищуриваюсь, глядя на него, и он улыбается мне в ответ.
— Ты святая, — восклицает Гретхен, отпуская меня. — Вы оба святые, — в её глазах блестят непролитые слёзы.
— Я рада, что смогла помочь. Я действительно надеюсь, что у неё всё получится, — я чувствую комок в горле.
— Я тоже, — Гретхен выглядит не слишком уверенной. — Мы продержимся столько, сколько сможем, но будет жестоко держать её взаперти до бесконечности.
Это в значительной степени то, что сказал Найт. Я киваю. Я не знаю, что ещё сказать или сделать. Я надеюсь, что ей станет лучше, но я также не хочу, чтобы она страдала.
— В конечном счёте, решать будет доктор Ника, — добавляет Гретхен.
— Доктор Ника — наш ветеринар. Она предлагает свои услуги по себестоимости. Она также специалист по поведению животных, и в этом она великолепна, — уточняет Найт.
— Надеюсь, немного времени и усилий окупятся, — отвечаю я. Я полностью намерена вкладывать и то и другое столько, сколько у меня останется. Столько, сколько ей дадут. Что бы ни случилось дальше.
— Я скрестила пальцы, — Гретхен поднимает обе руки, показывая нам скрещённые пальцы. Затем она садится обратно, придвигая стул к своему столу.
— Мы скоро вернёмся, — говорит Найт.
— Большому Питу и Вонючке сегодня не помешало бы немного размяться. А Волк карабкается на стены… как обычно.
— Вонючка? — я стараюсь не рассмеяться.
Гретхен качает головой:
— Бедняжка. Поступил уже с именем. Его владелец умер от сердечного приступа, и никто из семьи не захотел взять его к себе, — она выглядит расстроенной. Я её не виню. — Я уверена, что его новые владельцы найдут более подходящее имя. Он симпатичный, как нераспустившийся бутон, и у него не должно возникнуть проблем с поиском
— Приятно это слышать, — я улыбаюсь.
Я наблюдаю, как Найт хватает пару поводков.
— Увидимся позже, — кричит он Гретхен.
— Позже! — кричит она, когда мы выходим из офиса и проходим через убежище. Я стараюсь не смотреть на Найта слишком пристально, что оказывается непросто. Он в шортах и майке, которая демонстрирует его мощные руки. Я смотрю вниз на свой наряд, чувствуя себя идиоткой. Мне следовало остановиться на джинсах и футболке.
Мы подходим к клетке овчарки, и мои глаза расширяются:
— Она съела свою еду.
Я не могу сдержать волнения. Она всё ещё ужасно худая. Всё ещё жмётся в углу, но её миска почти пуста. Это прогресс. Я хватаюсь за прутья, чувствуя надежду.
Найт тоже улыбается, когда я смотрю в его сторону.
— Я вижу это, — его взгляд смягчается, когда наши глаза встречаются, и улыбка исчезает с его лица. — Это не значит, что она примет человеческий контакт. Возможно, она просто привыкает к своему окружению. Вот и всё.
— Это значит, что они могли бы дать ей больше времени. Не будь таким негативным.
Я легонько хлопаю его по руке, тут же сожалея об этом. Беззаботность, которая всегда была между нами, исчезла. Атмосфера мгновенно меняется. Его челюсть сжимается. Всё во мне напрягается.
Найт вчера проверял меня. Я видела его. Я наблюдала, как он рассматривал меня. Я видела желание… неприкрытый голод в его глазах на несколько мгновений, прежде чем он смог обуздать свои эмоции. Что ещё хуже — он поймал меня на том, что я тоже его разглядываю. Хотя термин «разглядывала его» слишком банален… Я не сводила с него глаз.
Наблюдать за тем, как он бьёт по груше, было одной из самых сексуальных вещей, которые я когда-либо видела в своей жизни. Без рубашки, только эти спортивные штаны… Бугрящиеся мышцы, его татуировки… он. Возможно, это было осознание того, что мне осталось жить не так уж долго. Может быть, это была возможность избавиться от части ненависти к себе. Я не знаю. Он говорит, что я помогаю ему чувствовать себя лучше, что ж, верно и обратное. Я обнаружила, что хочу того, чего давно не хотела. Такие вещи, как физический контакт. Секс. Я хочу секса. Я хочу Найта так, как никогда никого раньше не хотела. Я не думаю, что когда-нибудь буду хотеть кого-то больше, чем его. Я знаю, что у меня есть только месяц, так что это утверждение на самом деле не в счёт, но я думаю, что оно осталось бы в силе, даже если бы у меня было больше времени. На самом деле, я это знаю.
Вот почему сегодня утром я порылась на дне коробки с надписью «благотворительность» и достала ещё пару шорт и этот топ. Он простой, но облегающий, в отличие от моей обычной одежды. Я оставила волосы распущенными по спине. Я пытаюсь сделать себя более привлекательной. Я пытаюсь заставить Найта снова обратить на меня внимание… всё ещё… как бы там ни было, подходящее слово. Чёрт!
Я осознаю, что пялилась на него, и мои щёки вспыхивают. Я быстро оглядываюсь назад, в клетку. Он заметил, так что уже слишком поздно. Я хочу, чтобы земля разверзлась.