Властелин колец
Шрифт:
Ночь отступила, и глазам предстал молчаливый, укутанный в снега мир. Внизу, над бесформенными провалами, бугрились белые холмы и купола. Тропа исчезла. Вершины скрылись в тучах, которые по–прежнему таили угрозу.
Гимли взглянул вверх и покачал головой.
– Карадрас не простил нас, — сказал он. — У него еще много снега в закромах. Если мы пойдем дальше, он за этим добром не постоит. Чем скорее мы вернемся вниз, тем лучше.
Все согласились с этим, но отступление обещало новые трудности. Вполне могло оказаться, что дорога вниз закрыта. Уже в двух шагах от кострища высились нетронутые сугробы в несколько локтей вышиной, такие,
– Пусть Гэндальф пойдет впереди с огнем и расчистит для вас тропу, — предложил Леголас. Он один сохранял спокойствие: что буря, что снег — эльфам стихии нипочем.
– Пусть лучше эльфы слетают за горы и подбросят нам солнышка, — откликнулся Гэндальф. — Я могу поджечь хворост, но снег — извините!
– Ничего страшного, — вмешался Боромир. — Когда ум сдается, очередь за телом — так говорят в Гондоре. Пусть самые сильные идут впереди и прокладывают дорогу. Смотрите: сейчас все под снегом, но я помню, что дорога ведет вон туда, к тому утесу, а там поворачивает. Снег усилился до того, как мы повернули. Может, там, за утесом, сугробы не такие высокие? Если прикинуть, до поворота всего с полверсты, не больше.
– Ну что ж, попробуем пойти вместе, ты и я, — молвил Арагорн.
Арагорн был в Отряде самым высоким, но Боромир казался крепче и шире в плечах. Он пошел впереди, Арагорн — за ним. Это была тяжелая, изнурительная работа. Местами снег доходил до груди, и Боромиру приходилось разгребать его руками; казалось, что он не то плывет по белым волнам, не то роет туннель.
Леголас смотрел на них с улыбкой на губах и наконец обернулся к товарищам:
– Значит, дело за тем, кто сильнее? А я скажу так: оставьте пашню — пахарю, воду — выдре, а листья, траву и снег — эльфу!
И он легко, не проваливаясь, побежал вперед. Фродо словно впервые заметил — хотя знал об этом и раньше, — что на ногах у эльфа не сапоги, а туфли на тонкой подошве, почти не оставляющие следов на снегу.
– Счастливо! — прокричал Леголас Гэндальфу. — Я пошел за солнышком!
Эльф помчался вперед, словно под ногами у него был не снег, а утоптанный песок. Он быстро перегнал Боромира с Арагорном, с великим трудом разгребавших сугробы, помахал им рукой и вскоре пропал за поворотом.
Остальные глядели вслед Боромиру с Арагорном, пока их головы не превратились в две черные точки на снегу. Вскоре и точки пропали из виду. Время шло. Тучи снова опустились, к ногам порхнуло несколько снежинок.
Прошло около часа (хотя хоббитам этот час показался вечностью), прежде чем вдали замаячил силуэт Леголаса. Следом за эльфом из–за утеса показались Боромир с Арагорном, с трудом бредущие вслед.
– Вот и я! — воскликнул, подбегая, эльф. — Увы! Солнышка я не раздобыл. Оно пасется на голубых пажитях Юга, и снежный венчик, которым вздумала себя украсить гора по прозванию Краснорог, его совершенно не волнует. Но есть надежда и для тех, кто обречен ходить по земле! За поворотом наносы самые высокие. Там наши силачи едва не утонули. У них уже опустились руки, но тут вернулся я и сказал им, что главный сугроб не толще стенки. Там, по другую сторону, снега почему–то меньше, а ниже по тропе и говорить не о чем — так, белый коврик, чтобы остудить нашим хоббитам пятки, и больше ничего.
– Что я говорил?! — торжествовал Гимли. — Это был не просто буран! Карадрас желает нам зла. Он не жалует гномов и эльфов, и сугроб этот он навалил
– Твой Карадрас, на наше счастье, забыл, что, кроме гномов и эльфов, в Отряде есть люди, — усмехнулся Боромир, который был уже так близко, что смог расслышать последние слова гнома. — И не слабого десятка, если мне позволено будет сказать так о нас с Арагорном — хотя пара обычных людей с лопатами была бы тут гораздо полезней! И все же дорогу сквозь наносы мы проторили. Кто не умеет бегать по снегу, как Леголас, — пусть благодарит нас!
– Ну, хорошо, вы прорыли себе тропинку через сугробы, но мы–то как сквозь них проберемся? — спросил Пиппин, выразив тайные опасения всех хоббитов.
– Проберетесь! — успокоил Боромир. — Я устал, но силы у меня еще есть, и у Арагорна тоже. Тех, кто поменьше, мы отнесем. Остальные пойдут следом — тропа уже будет достаточно утоптана. А ну–ка, достойный Перегрин, пожалуйте сюда! Начнем с вас.
Он взял хоббита на закорки.
– Держись покрепче! Руки мне понадобятся, — велел он и зашагал вперед. Арагорн, посадив на плечи Мерри, последовал за ним. Пиппин поразился мощи гондорца, видя, какую тропу Боромир проложил в снегу, — а ведь, кроме собственных рук, у него не было никакого, даже самого завалящего орудия! Даже теперь, с грузом на плечах, Боромир продолжал походя расчищать дорогу для тех, кто шел позади, утаптывая и разгребая снег.
Наконец перед ними вырос исполинский сугроб. Это была настоящая стена, отвесная и грозная. Обращенная к путникам сторона сугроба, гладкая, словно ее срезали ножом, была чуть ли не вдвое выше Боромира, но посреди снежного бастиона уже был сделан проход. Сначала вверх, потом вниз, как по мостику, — и Пиппин с Мерри очутились по ту сторону.
Там их опустили на землю, и они, в компании с Леголасом, остались поджидать остальных.
Через некоторое время Боромир вернулся, неся на плечах Сэма. За ним по узкой, но уже основательно утоптанной тропе следовал Гэндальф, ведя за собой Билла, на спине которого среди вьюков и кулей умостился Гимли. Последним спустился Арагорн, на плечах у него сидел Фродо; они благополучно миновали мостик, но не успел Фродо коснуться ногой тропы, как сверху с оглушительным гулом покатились камни вперемешку со снегом. Полуослепших путников откинуло к скале. Когда снежная пыль осела, все увидели, что проход исчез.
– Хватит, хватит! — закричал Гимли. — Мы уходим! Мы не можем быстрее!
Но с этим последним ударом гора, похоже, исчерпала свою злобу; Карадрас, казалось, удовлетворился тем, что пришельцы побеждены и обратно сунуться не посмеют. Тучи, угрожавшие новым снегопадом, слегка поднялись; стало светлее.
Как и говорил Леголас, слой снега постепенно сошел на нет; теперь даже хоббиты шагали без помех. Вскоре Отряд уже стоял на той самой площадке над крутизной, где прошлым вечером они почувствовали на лицах первые снежинки.
Начинался день. Путешественники смотрели вниз, на запад: с площадки открывался хороший обзор. Там, за каменными нагромождениями, скрывавшими подножия горы, лежала долина, откуда вчера они начали свое восхождение.
Ноги у Фродо ныли от усталости. Он промерз до костей и проголодался, при одной мысли о предстоящем трудном спуске у него кружилась голова. Перед глазами плыли черные точки. Он протер один глаз, другой… Точки не исчезали. Внизу, в пропасти, но все же довольно высоко над землей, в воздухе кружились какие–то темные крапинки.