Властелин колец
Шрифт:
– Что случилось? — спросил он шепотом. — Я что–то почувствовал. Почему у тебя в руке меч?
– Голлум, — отрывисто бросил Фродо. — По крайней мере, мне кажется, что это именно он.
– А! Так ты знаешь, что он идет по нашему следу? Он брел за нами через всю Морию и дошел до самой Нимродэли, а когда мы поплыли, оседлал бревно и приноровился грести руками и ногами. Раза два я пытался его изловить, пока вы спали, но он хитер, как лиса, и скользок, как угорь. Оставалось надеяться, что он не выдержит плавания, но негодяй освоился, — видимо, пловец он опытный. Попробуем завтра плыть быстрее. Ложись! Я посторожу. Может, удастся все–таки поймать его — он
Ночь прошла спокойно. Судя по звукам, Голлум рыскал где–то поблизости, но на глаза больше не показывался. С этого утра Отряд удвоил бдительность, но Голлума никто больше не видел до самого конца плавания. Если он и продолжал преследовать Отряд, то стал еще хитрее и осторожнее, чем раньше. По просьбе Арагорна гребли теперь подолгу, и берега стремительно уплывали прочь. Но земель, лежавших вокруг, никто уже не разглядывал — плыли теперь в основном ночью или в сумерках, а днем отдыхали в каком–нибудь укрытии, насколько позволял берег. Так, без особых приключений, прошло еще несколько суток; наступил седьмой день пути.
Серые облака по–прежнему закрывали все небо, ветер по–прежнему дул с востока. Но к вечеру тучи на западе разошлись, и в серых облачных берегах появились озера блеклого света, желтоватого и бледно–зеленого. В дальних небесных заводях замерцал белый серп молодого месяца. Сэм поглядел на него и наморщил лоб.
На следующий день все резко изменилось: берега внезапно поднялись и ощетинились камнями. Река привела Отряд в скалистую, исхолмленную страну. По обе стороны встали крутые обрывы, скрытые густыми зарослями дикой сливы и боярышника, запутавшихся в хитросплетениях каких–то ползучих стеблей и куманики. Над растительностью нависали низкие, крошащиеся утесы и выветренные серые столбы, темные от плюща; выше поднимались скальные гребни, заросшие скрюченными от ветра елями. Приближались серые скалы нагорья Эмин Муйл, южной окраины Дикоземья.
На утесах и каменных столбах во множестве гнездились птицы, и весь день, черные на бледном небе, над головой кружились птичьи стаи. Во время дневной стоянки Арагорн долго и с недоверием наблюдал за их мельтешением, подозревая, что Голлум успел натворить бед и вести об их путешествии уже разносятся по всей округе. Позднее, когда солнце уже садилось и Отряд готовился к отплытию, Следопыт вдруг заметил вдали, на фоне меркнущего неба, черное пятнышко. Это была огромная птица — она летела очень высоко, то кружа на месте, то медленно двигаясь к югу.
– Что это за птица, Леголас? — спросил Арагорн, показывая на север. — Орел, наверное?
– Да. Орел–охотник, — ответил Леголас. — Что бы это значило? Горы еще далеко.
– Пока не стемнеет окончательно, трогаться с места не будем, — решил Арагорн.
Наступила восьмая ночь пути, тихая и безветренная; серый восточный ветер наконец унялся. Тонкий месяц закатился рано, померкнув в бледном зареве отгоревшего заката; небо расчистилось, и, хотя на юге все еще громоздились розоватые облачные хребты, на западе уже ярко сверкали звезды.
– В путь! — позвал Арагорн. — Отважимся еще на один переход! Эти места мне знакомы хуже, водой мне здесь путешествовать не доводилось — во всяком случае, к Сарн Гебиру я в лодке еще не спускался. До этих перекатов, правда, еще далеко, если верны мои расчеты. Но опасные места — камни, скалистые островки — могут встретиться
Сэму, сидевшему на носу, в передней лодке, досталась роль впередсмотрящего. Он облокотился о борт, вглядываясь в темноту. Ночь выдалась черная, но звезды горели до странного ярко, и вода слегка поблескивала в их свете. Близилась полночь. Лодки плыли по воле течения — путешественники почти не брались за весла. Вдруг Сэм закричал. Всего в нескольких саженях впереди выросло что–то темное; послышалось клокотание стремительно несущейся воды. Течение, убыстряясь, потащило лодки влево, а справа, у самого борта, забелела пена — Река бурлила у острых камней, протянувшихся от берега до берега, точно ряд клыков. Лодки сбились в кучу.
– Эй, Арагорн! — перекрывая шум воды, закричал Боромир, когда его лодка с разбегу ударилась о головную. — Это же безумие! Ночью нам Порогов не пройти! Да и днем тоже — через Сарн Гебир ни одна лодка не пройдет!
– Назад! Назад! — скомандовал Арагорн. — Поворачивайте! Поворачивайте, если можете! — И он изо всех сил заработал веслом, пытаясь остановить и развернуть лодку.
– Я ошибся, — бросил он через плечо, обращаясь к Фродо. — Я не ожидал, что мы так далеко уплыли! Андуин течет быстрей, чем я думал. Перед нами Сарн Гебир!
С огромным трудом остановив лодки, гребцы принялись их разворачивать, но с течением справиться было непросто: их неуклонно сносило к восточному берегу, нависшему над лодками угрожающей черной стеной.
– А ну–ка, все вместе! Наддай! — кричал Боромир. — Наддай! Нас несет на камни!
Не успел он кончить фразы, как Фродо почувствовал, что днище его лодки скребется обо что–то твердое.
Вдруг наверху зазвенела тетива, за ней — еще и еще; над головой просвистели стрелы. Несколько угодило в цель. Одна клюнула Фродо между лопаток; тот вскрикнул и выпустил весло, но стрела отскочила от спрятанной под одеждой кольчуги. Другая прошила капюшон Арагорна, третья застряла в планшире второй лодки, рядом с пальцами Мерри. Сэму показалось, что он различает, как по длинному галечному пляжу под высоким обрывом мечутся в темноте черные фигурки. Берег был совсем близко — протяни руку, и достанешь.
– Ирч! — воскликнул Леголас, переходя на свой язык.
– Орки! — закричал Гимли.
– Это нам Голлум подстроил, вот ей–же–ей, — успел шепнуть Сэм на ухо Фродо. — Главное, место удобное! А Река, похоже, задалась целью доставить нас прямехонько к ним в лапы!
Они гребли изо всех сил. Помогал даже Сэм. Каждый ежесекундно ожидал укуса черноперой стрелы; но, хотя стрелы то и дело свистели над головой и сыпались в воду у борта, попаданий больше не было. Ночь выдалась темная, но оркам с их кошачьим зрением темнота была нипочем, и в звездном свете члены Отряда были бы для своих врагов прекрасной мишенью, если бы не серые плащи Лориэна и серая обшивка лориэнских лодок. Эльфийское искусство превозмогло злобу мордорских лучников.
Медленно, гребок за гребком, лодки продвигались назад. В темноте трудно было поручиться, что они не стоят на месте; но вот течение ослабло, и тень восточного берега растворилась в ночи. Сколько можно было судить, лодки вновь оказались на середине реки, и вскоре оскаленные камни переката отдалились на безопасное расстояние. Тогда, повернув поперек течения, гребцы вложили в весла всю силу своих мускулов, чтобы поскорее оказаться на западном берегу. Там, в тени нависавших над водой кустов, они смогли наконец остановиться и перевести дух.