Властелин колец
Шрифт:
Тут он оглянулся, словно у кустов могли быть уши.
– Назгулы, — шепнул он. — Девятеро снова вышли в мир! Они тайно переправились через Реку и движутся на запад. Они приняли облик всадников, одетых в черное!
Я сразу понял: сердце именно об этом и предупреждало меня!
– Или Враг что–то задумал, или его заставила нужда, — продолжал Радагаст. — Но что ему понадобилось в этих далеких, пустынных землях?
– То есть? — не понял я.
– Мне говорили, что Всадники повсюду спрашивают про это самое Заселье.
– Не «это самое», а просто Заселье, — поправил я, но сердце у меня совсем упало. Ибо даже
– Кто сказал тебе об этом и кто послал тебя? — спросил я.
– Саруман Белый, — ответил Радагаст. — И еще он просил передать, что, если тебе нужна помощь, он ее окажет. Только поспеши, а то будет поздно.
Это меня обнадежило. Саруман Белый — глава нашего Ордена. Радагаст, конечно, тоже достойный волшебник. Он мастер форм и меняющихся оттенков, он знаток трав и зверей, очень дружен с птицами. Но дело в том, что Саруман долго изучал именно обычаи и хитрости Врага, так что благодаря ему мы часто успевали предвосхитить действия Черной Силы. Именно благодаря прозорливости Сарумана удалось нам изгнать Врага из Дол Гулдура. Может, он нашел оружие против Девятерых?
– Я отправляюсь к Саруману, — сказал я.
– Тогда поспеши, — повторил Радагаст. — Я и так слишком долго тебя искал, а дни убегают быстро. Саруман просил найти тебя до Преполовения, а Преполовение — вот оно. Даже если ты поскачешь прямо сейчас, ты вряд ли успеешь опередить Девятерых — они к тому времени уже доберутся до страны, в которую направляются. А я тороплюсь в обратный путь.
С этими словами он вскочил в седло и тронул поводья.
– Постой! — опомнился я. — Нам нужна твоя помощь, да и не только твоя — любая. Сообщи о нашем деле всем зверям и птицам, которые с тобой дружат. Скажи им — пусть передают Саруману и Гэндальфу обо всем, что случается. Где нас искать, ты знаешь — в Орфанке! [223]
223
Рох. «искусная работа». Слово встречается в древнеангл. текстах.
– Договорились, — ответил он и помчался так, словно Девятеро уже гнались за ним.
За Радагастом я последовать не мог: я понимал, что сейчас для этого не время. К вечеру я был уже далеко от места нашей встречи и устал не меньше своего коня. Надо было остановиться и все обдумать. Ту ночь я провел в Бри и решил, что в Заселье завернуть не успею. Никогда еще я не совершал большей ошибки!
Правда, я написал Фродо записку и поручил своему другу, тамошнему корчмарю, при случае ее доставить. Сам же я на заре отправился дальше — и, долго ли, коротко ли, добрался до Саруманова обиталища. Это далеко отсюда, на юге, в Исенгарде [224] , что лежит в конце Туманных Гор, неподалеку от Роханской Щели. Боромир может сказать вам, что такое Роханская Щель: это — обширная долина, разделяющая Туманные Горы и северные отроги Эред Нимраис, Белых Гор его родины. Сам же Исенгард — это стена отвесных скал, окружающих внутреннюю долину, в центре которой стоит каменная башня
224
Рох. «железное кольцо».
Я подъехал к этим воротам — к огромной арке посреди каменной стены, охраняемой многочисленной стражей — поздно вечером. Привратники ждали моего появления и сказали, что Саруман готов принять меня. Я въехал в арку. Ворота за мной беззвучно захлопнулись, и я внезапно ощутил страх — хотя и не понял его причины.
И все же я подъехал к Орфанку и поднялся по ступеням. Саруман встретил меня и проводил наверх, в свои покои. На пальце у него поблескивало кольцо.
– Значит, ты все же пришел, Гэндальф, — сказал он без улыбки.
Мне показалось, что глаза его сверкнули белым огнем, словно в душе он холодно насмехался надо мной.
– Да, — ответил я. — Я пришел к тебе за помощью, Саруман Белый.
Этот титул, казалось, рассердил его.
– Право, Гэндальф Серый? — воскликнул он с издевкой. — За помощью? Нечасто Гэндальф Серый просит помощи у других! Гэндальф Серый, столь искусный, столь многомудрый! Он бродит по всему Средьземелью, он вмешивается во все дела, даже если они его не касаются, — и вот пожалуйста: просит помощи!
Я смотрел на него и удивлялся.
– Если я не обманываюсь, — сказал я, когда он кончил, — то, что надвигается, потребует, чтобы мы объединили наши силы.
– Возможно, — согласился Саруман. — Поздно же ты об этом догадался! Сколько лет ты скрывал от меня, главы Совета, некое дело чрезвычайной важности? Вот что я хотел бы знать! И что заставило тебя покинуть свое засельское логово?
– Девятеро вышли в мир, — сказал я. — Они уже переправились через Реку. Так сказал мне Радагаст.
– Радагаст Бурый! — усмехнулся Саруман. Он больше не скрывал презрения. — Радагаст Укротитель Птиц! Радагаст Простец! Радагаст Осел! Хорошо еще, что ему хватило ума сыграть роль, которую я ему назначил. Ты здесь, а больше от него ничего и не требовалось. И ты останешься здесь, Гэндальф Серый. Пора тебе отдохнуть от путешествий! Я — Саруман Мудрый, Саруман Кольцетворец, Саруман Многоцветный!
Я поглядел на него и увидел, что его одежды, показавшиеся мне поначалу белыми, сотканы из нитей всех цветов радуги. Когда он двигался, ткань переливалась и меняла цвет, так что глаз уставал удивляться множеству оттенков.
– Белый мне больше по душе, — сказал я.
– Белый! — фыркнул Саруман. — Белый хорош только в самом начале. Белое полотно можно выкрасить. Белую бумагу можно покрыть письменами. Белый луч преломляется и становится радугой даже в обыкновенной капле воды!
– Но он перестает быть белым, — пожал я плечами. — А кто ломает вещь, чтобы узнать, что она из себя представляет, тот сошел с пути Мудрых.
– Тебе нет нужды изъясняться со мной на языке, которым ты изъясняешься со своими олухами–приятелями, — прервал он меня. — Я призвал тебя не для того, чтобы выслушивать наставления, а для того, чтобы предложить выбор.