Властелин наслаждений
Шрифт:
Ей легче было владеть собой, когда он не прикасался к ней. Неужели он видит ее насквозь? И как она может быть такой распутной?
– Оставь меня, я тебе не принадлежу.
– Да? У меня есть бумаги о помолвке, которые доказывают обратное. – Монтгомери наклонился к ней, от него исходил терпкий запах мускуса, и он казался скорее частью природы, чем творением цивилизации. Мейриона вдруг почувствовала, что ей трудно дышать, словно вместо воздуха в ее легкие проник обжигающий песок пустыни.
–
– С помощью силы, графиня.
Услышав свой новый титул, Мейриона вздрогнула: в его устах слово «графиня» звучало как «шлюха». В ее душе закипела ярость.
– Я по крайней мере дворянского происхождения, а ты – не имеющий титула незаконнорожденный. Я никогда не стану твоей женой.
Валежник хрустнул под ногами Годрика, когда он неторопливо поднялся. Вся его мягкость куда-то исчезла, серпообразный шрам на лице побелел, а глаза засверкали. Он вытер руки о штаны, как будто стирая с них ощущение ее ног.
– Ты будешь моей – женой или рабыней, не важно.
– Никогда!
На щеках Годрика заходили желваки.
– Можешь не сомневаться, милая пленница, король Эдуард подтвердит мои права на тебя.
Мейриона покачала головой:
– Он этого не сделает. Бумаги о разрыве нашей помолвки были подписаны и скреплены печатью церкви, и я уже замужем.
– Ты разорвешь этот незаконный брак. Я не потерплю новых претензий на свою землю.
– Это не твоя земля, – заявила Мейриона. хотя на самом деле вовсе не чувствовала себя столь уверенной, как пыталась это изобразить. Земли зачастую просто завоевывали мечом или получали благодаря прихотям короля, а церковь, вместо того чтобы следовать закону, подчинялась тому, кто бросал ей больше золота.
Годрик глубоко вздохнул, горячий взгляд остыл, руки расслабились. Его спокойствие напоминало надвигающуюся бурю, которая могла разразиться в любой момент.
Сухой лист, оторвавшись от ветки, плавно опустился на плечо Монтгомери.
– Миледи, эта земля принадлежит мне, так же как и вы.
Его взгляд замораживал, веревки натирали ей запястья. Не в силах пошевельнуться, Мейриона плюнула на траву, хотя больше всего ей хотелось плюнуть ему в лицо.
– Мужчины часто забирают то, что им не принадлежит.
– Возможно, но я беру только то, что действительно принадлежит мне. – Он приподнял ее подбородок. – Например, тебя. Ты ведь все еще девственница?
Мейриона уставилась на деревья. Итак, ее девственность стала трофеем, который достается победителю.
– Ты не можешь использовать мою девственность против меня.
Годрик усмехнулся.
– Конечно, нет. – Его взгляд медленно прошелся по ее телу. – Скоро ты будешь носить моего ребенка,
– Ублюдок!
Обхватив голову Мейрионы ладонями, Годрик повернул ее лицом к себе, и теперь они смотрели в глаза друг другу.
– Мужчин я убивал и за меньшее оскорбление.
– Если бы ты собирался меня убить, то уже сделал бы это.
– Пожалуй, но есть участь пострашнее смерти, графиня.
Мейриона потянула свои оковы, чувствуя, что с каждой минутой они давят все сильнее. Раздражение и страх заставляли ее пренебречь опасностью. – Развяжи меня, беспородная тварь!
Годрик провел пальцем по ее щеке:
– Тебе полезно испытать страх за свою судьбу.
– Презренный ублюдок! Сын шлюхи!
Резко поставив Мейриону на ноги, Монтгомери жестко посмотрел ей в глаза:
– Думай, что говоришь, девчонка, или я положу тебя поперек колена и задам тебе хорошую трепку, которой ты вполне заслуживаешь.
– Ты не посмеешь!
– Ты сомневаешься, что человек, похитивший тебя из спальни в брачную ночь, не сумеет тебя отшлепать?
Бешенство охватило Мейриону. Как он смеет ей угрожать!
– Извиняйся, – скомандовал Годрик и схватил ее за плечи.
Извиняться? Она не сделала ничего, чтобы заслужить такое, – это он вытащил ее из теплой кровати и взял в заложники.
– Просить прощения? У тебя, чья мать была шлюхой? Как только слова сорвались с ее губ, Мейриона тут же пожалела о своей несдержанности.
Тишина повисла тяжелой весенней сосулькой, готовой в любой момент грохнуться на землю. Годрик зло прищурился, затем опустился на одно колено и резко дернул пленницу к себе.
От неожиданности у Мейрионы перехватило дыхание. Ее тело полетело вниз навстречу земле, но негодяй направлял падение, и она, вскрикнув, оказалась лежащей на животе у него на колене. Волосы, растрепавшись окончательно, образовали золотисто-каштановый занавес перед ее лицом. Боже всемогущий, этого ей только не хватало!
– Отпусти меня, животное!
В ответ она получила три сильных шлепка по ягодицам. Пронзительно вскрикнув, Мейриона попыталась вывернуться, но тяжелая рука вернула ее на место.
– Варвар, злодей, дьявол!
Его рука вновь поднялась.
– Ладно, извини, проклятое чудовище!
Шлепка не последовало, Годрик лишь пожал плечами и отвернулся.
– Можешь называть меня как угодно, но оставь в покое мою мать.
– Согласна. – Она попыталась подняться, но Монтгомери все еще крепко прижимал ее к колену. – А теперь дай мне встать!
Годрик молчал, и Мейриона, неподвижно лежа на его ноге, поморщилась. Святые угодники, сколько еще оскорблений она должна вынести?