Властелин Севера

Джасим Фарид

— Да, да, — покивал головой гаут и тяжко вздохнул, — Я слышал о тебе. Твой посланник жив — здоров, почует в палатах князя.

— Скажи князю Сиггейреру, что я приехал!

— Скажу, конечно, да вот только надеялся я и многие здесь, что ты передумаешь или хотя бы опоздаешь.

В глазах гаута Вульф увидел тревогу и волнение. Он даже понизил голос, когда говорил последнюю фразу.

— Веди меня к князю, — сказал Вульф.

— Там Старкад со своими людьми, — предупредил патрульный.

— Веди меня к князю! — упрямо повторил Вульф.

Гаут вздохнул и поскакал вниз, а отряд последовал за ним.

Когда

они въехали в селение, Вульф заметил, что стоявшие повсюду воины посматривают искоса на прибывших северян. Вульф соскочил с коня и отдал узды местному конюху. Сигурд и Хродгар встали рядом с ним, а остальные воины выстроились позади.

Они стояли перед воротами, закрывающими вход в ограду, которая окружала княжий чертог. Оружие было спрятано, но все были наготове. Вульф держал в левой руке шлем, Сигурд и Хродгар и многие другие воины стояли напряженные, готовые выхватить оружие в любой момент.

Наконец ворота отворились, и навстречу ожидающим ильвингам и хордлингам вышел князь Сиггейрер со своей родней.

За их натянутыми улыбками прятались тревога и волнение. Вульф безошибочно разглядел это в их глазах. Рядом с князем стояла молодая девушка, очевидно Сигрун, с рогом в руках. Это был добрый знак, но Вульф ждал первых слов Сиггейрера.

— Добро пожаловать в Гаутланд! — произнес князь и легонько подтолкнул дочь вперед. Девушка шагнула к Вульфу и протянула ему рог с пивом. Когда она приблизилась, он успел ее рассмотреть. Сигрун была высокой, стройной девушкой с длинной светло-каштановой косой, которая покачивалась, выглядывая из-за ее спины, когда она шла. Ее узкое лицо и резкие черты напоминали Вульфу хищную птицу, но в целом она была не дурна.

Вульф взял в руки рог и поднес к губам, незаметно принюхиваясь к запаху. Не почувствовав никакого яда, Вульф с удовольствием осушил рог и протянул пустой сосуд девушке со словами благодарности.

Дружина Вульфа с облегчением вздохнула, поскольку с этого момента они становились гостями гаутского князя.

— Как прошел ваш путь? — спросил Сиггейрер. Его заостренная бородка и виски были тронуты сединой, но все же князь выглядел моложаво. Он был высок и широк в плечах, голубые глубоко посаженные глаза светились жизненной силой и отвагой.

— Великолепно! — ответил Вульф и улыбнулся, — Я не встречал в своей жизни более живописных краев, — а затем посмотрел на Сигрун и добавил: —… и более прекрасных девушек.

Сигрун улыбнулась в ответ, ничуть не смущенная словами князя.

— Я рада видеть в наших землях столь достойных витязей! — ответила она.

— Я хочу представить вам свой род, — сказал Сиггейрер и указал на девушку, — Это моя дочь Сигрун, — затем он повернулся к стоявшим рядом с ним мужчине и юноше: — Это мой брат Сигмунд, и мой племянник Сигвард.

Вульф представил своих братьев, после чего хозяин сказал:

— Проходите в хоромы и будьте гостями!

Когда Вульф и его люди двинулись вперед, Сиггейрер пошел рядом с Вульфом и тихо сказал ему:

— К сожалению, вы не единственные гости в моем чертоге.

— Я знаю, — уверил его Вульф и подмигнул. Сиггейр не понял знака и сказал:

— О делах мы поговорим позднее. Сейчас поешьте, попейте с нами, отдохните с дороги.

Вульф кивнул и вошел вслед за князем гаутов в чертог.

Зал был широким и просторным и освещался

солнечным светом, который попадал внутрь через несколько окон в стенах и дымовое отверстие в потолке. Земляной пол был выложен свежей соломой. Высокую крышу подпирали три пары столбов, выставленных в ряд. Между столбами тянулись столы, заставленные едой и питьем, за которыми сидели свирепого вида воины, хмуро разглядывающие вошедших гостей. В зале воцарилось гробовое молчание, пока Вульф со своей дружиной шли по залу и рассаживались за свободные столы. Единственный, кто в этом зале улыбался, был Бьярни, которого Вульф несколько дней назад послал к гаутам. Увидев своего вождя, он радостно вскочил со своего места за одним из дальних столов в стороне от херулийцев, и подошел к своим. Вульф обнял его и усадил рядом с собой.

— Все в порядке? — шепнул Вульф.

— Пока да, — ответил Бьярни, — Сиггейрер принял меня как гостя, так что эти псы не пытались затеять драку со мной. Разве что насмехались над тобой так, чтобы я слышал, но я не обращал внимания.

— Все правильно, Бьярни, — похвалил его Вульф, — Теперь они заговорят по-другому.

— Здесь их почти пол сотни, — предупредил гонец.

— Я знаю. Все будет в порядке.

Тем временем Сиггейрер и его родня прошли через зал к своему столу и сели на скамьи. Сигрун взяла кувшин с пивом и подошла к столу, за которым сидел князь херулийцев. Вульф смотрел, как девушка наполняет пивом рог Старкада, в то время, как тот не сводил глаз с Вульфа. Ильвинг смотрел в его злобные зеленовато-серые глаза, светившиеся ненавистью из-под нахмуренных бровей, и представлял, как лезвие Кормителя Воронов разрубает его низкий лоб и алая кровь заливает широкое уродливое лицо.

Затем Сигрун подошла к Вульфу, и он протянул ей свой рог.

— Ты — настоящее украшение этого зала! — громко сказал он ей.

— Приятно слышать эти слова от такого славного конунга, как ты, — ответила Сигрун, но в ее голосе он не услышал ничего, кроме обычной вежливости. Взглянув в ее маленькие как у птицы глаза, он ощутил холод и безразличие, которые повергли его в некоторое уныние. Наполнив рог, Сигрун вернулась к своему месту рядом с отцом, который поднялся, собираясь что-то сказать.

— Для меня великая честь принимать таких знатных гостей в своем чертоге, как Старкад Херулийский и Вульф, сын Хрейтмара из рода ильвингов! — торжественно произнес Сиггейрер и поднял рог с пивом, — Поднимаю тост за моих благородных гостей!

Глотая холодное пиво, Вульф следил за Старкадом, который приложил края рога к губам, а затем выплеснул пиво на землю, сделав вид, будто случайно выронил рог из рук.

— Выродок! — пробормотал Вульф и положил пустой сосуд на стол.

Началась трапеза, но Вульф приказал своим людям много не пить и быть на чеку. Херулийцы и дружинники Вульфа ели по большей части молча, внимательно следя друг за другом. Хозяева чертога чувствовали себя неуютно и всячески пытались разрядить обстановку шутками и свежими вестями из дальних краев. Затем Сиггейрер позвал скальда, и тот принялся петь под волнующие звуки арфы. Его песнь рассказывала о подвигах данского конунга Фроди и его сыновьях, но мало кто вслушивался в слова песни. Воины вяло жевали мясо и перешептывались друг с другом. Вскоре смущенный скальд ушел, оставив палаты князя в тишине.