Властелин Севера
Шрифт:
Вульф посмотрел на Сиггейрера и его родню, думая о том, что сталось с супругой гаутского князя. Из женщин Сигрун была единственной в этом зале. Она хмуро разглядывала свою пустую тарелку, отягощенная думами о неизбежном предстоящем замужестве.
Вульф решил не затягивать с важными делами и поднялся со своего места, чтобы направиться к Сиггейреру. Шагая к помосту, на котором сидел гаут, Вульф видел краем глаза, как замер Старкад, наблюдая за своим соперником. Сиггейрер понял ильвинга без слов и встал ему навстречу. Они вышли из зала и оказались в комнатке, где сидели и ели служанки. При виде
— Итак, я здесь! — произнес Вульф, твердо глядя в глаза Сиггейреру, — Мой гонец передал тебе послание?
— Передал. Но… — гаут замялся, стараясь подыскать нужные слова, — Я не могу согласиться на твое предложение.
Вульф молчал, нахмурив белесые брови и ожидая продолжения.
— Я не могу дать тебе большую дружину, так как у нас много врагов. Самые опасные из них — это херулийцы. Но теперь к счастью мы сможем установить с ними мир и использовать передышку, чтобы собраться с силами.
— Ты думаешь, это будет долгий благодатный мир? — с сарказмом в голосе спросил Вульф.
— Нет, — гаут покачал головой, — конечно, нет. Но это лучше, чем их непрекращающиеся набеги. Я выдам Сигрун замуж за Старкада и использую мир с херулийцами для того, чтобы расправиться с другими врагами.
— Ты не понимаешь, что происходит, Сиггейрер, — грозно изрек Вульф. — По Мидгарту движутся несчетные полчища троллей и великанов. Если они одолеют нас, то вне всякого сомнения сомнут и гаутов, и херулийцев и всех остальных. Я зову всех, слышишь, ВСЕХ воинов под свои знамена ради общего дела. И при этом я щедро плачу, не так ли?
— Что правда, то правда, — согласился Сиггейр, — Такого великодушия не выказывал еще ни один конунг на этой земле.
— Кроме того, — продолжал Вульф, — Я собрал уже огромную армию — около двадцати с половиной тысяч человек. В моей армии есть много опытных колдунов, способных одним движением руки обратить в пепел сотни чудищ. Наконец, на моей стороне великие боги — Воданаз и Тонараз будут сражаться бок о бок с нами, ибо грядущее сражение — это не просто очередная распря между князьями. Это битва, от которой зависят судьбы людей и всего Мидгарта и даже Асгарта! Конец света ждет и богов и людей, если мы проиграем.
И последнее, моя армия — это армия будущего. Когда мы одолеем троллей, мы сможем покорить весь мир, так как на нашей стороне сила и умение и милость богов. А когда мы начнем покорение мира, лучше будет, если гауты будут на нашей стороне. Будет лучше и для нас и для вас. Запомни, Сиггейрер, в единении наша сила! У нас один язык и одна Вера, мы единый народ. Мы должны быть вместе! Когда мы будем вместе, вам не придется страшиться херулийцев, или кого-то еще. Они будут бояться нас, потому что вместе мы всегда сильнее.
Ирмин-конунг замолчал, глядя на князя гаутов, который вышагивал взад вперед по комнате, размышляя над его словами. Наконец он сказал:
— То, что ты говоришь, конечно важно. Но все это происходит где-то далеко за много дней пути отсюда. А Старкад со своими людьми сидит вот за этой дверью. И Скьёльдунги могут появиться в моих землях в любой день. Я не могу оставить свой народ без защиты.
— Насчет Старкада можешь не беспокоится. Он не доживет до завтрашнего
Сиггейрер посмотрел на ильвинга, словно на безумца, а потом спросил тихим вкрадчивым голосом:
— Ты хочешь сказать, что поможешь мне избавиться от херулийцев?
Вульф вздохнул и, глядя гауту прямо в глаза, сказал:
— Мои условия таковы: мы уничтожаем херулийцев и даем тебе шесть мешков золота. За это я беру в жены Сигрун, мы с тобой заключаем побратимство, ты оставляешь здесь столько людей, сколько необходимо для защиты твоих имений, а остальные вместе с тобой отправляются в Уппланд и присоединяются к моей армии. Что ты скажешь на это?
На этот раз молчание князя было долгим. Он поглаживал свой заостренный нос, раздумывая над предложением и взвешивая все «за» и «против». Предложение выглядело заманчивым, однако мысль о потере независимости вовсе не радовала его. Сиггейрер понимал, что дать отказ он не может. Будучи мудрым правителем, он знал, что за этим последует. Единственная возможность, которую он видел, была сделать условия более выгодными для себя.
— Ну, что ж, — вскоре сказал он, — Я согласен, но у меня есть два условия.
— Говори.
— Я присоединяюсь к твоей армии только на время войны с троллями. Когда война будет окончена, я со своей дружиной возвращаюсь обратно в Гаутланд.
Вульф сощурил глаза, глядя на рослого гаута, и подумал о том, что он, Вульф, разумеется, не допустит этого. Но вслух он сказал:
— Согласен. Что еще?
— Второе условие… больше золота, скажем десять мешков.
— Знаешь ли, князь, шесть мешков — это и так в два раза больше, чем получат все остальные князья, кто решит присоединиться ко мне. Я дам только шесть мешков.
— Хорошо, но выкуп за невесту…
— Еще два мешка! — отрезал Вульф и протянул руку.
Мгновение поколебавшись, Сиггейрер кивнул и пожал Вульфу руку в знак согласия.
— Кстати, ты сказал, надо ехать в Уппланд? — поинтересовался Сиггейрер после этого.
— Верно, Уппланд. Наша армия стоит рядом со Свергартом.
— Свергартом? — воскликнул Сиггейрер. — Так сверы тоже в твоей армии?!
Вульф знал, что рано или поздно князь гаутов узнает об этом, поэтому он сказал:
— Да, сверы тоже с нами, и вам придется заключить мир друг с другом, так как вы будет сражаться вместе в одной дружине плечом к плечу.
— Эти псы порубили много моих родичей! — гневно вскричал Сиггейрер, но Вульф оставался спокойным и тихо ответил:
— И вы тоже положили не мало сверовой знати. Пора мириться. Разве у гаутов мало врагов? Зачем продолжать враждовать со сверами, когда у вас появилась прекрасная возможность заключить с ними мир, сохранив при этом честь и достоинство своего рода?
Сиггейрер не нашел, что ответить на это. Он лишь буравил взглядом Вульфа и сжимал кулаки, будто готовился к потасовке.
— И потом, — продолжал Вульф, — сила и отвага гаутского племени ни для кого не секрет. Я ценю ваш род гораздо выше, чем жалких сверов. Однако я вынужден держать их в своей армии, так как сейчас нам дорог каждый воин. В то же время я не могу допустить, чтобы в моей армии кто-то чувствовал себя на низком положении, поэтому все сказанное сейчас должно остаться между нами.