Властитель свободы
Шрифт:
Она смогла кивнуть еще раз.
— И потом я буду к тебе прикасаться. Но ничего большего, Вирджиния.
«К тебе прикасаться». О, боже, да. Ее опалило жаром, несмотря на то, что в домике было прохладно.
— Я смотрю, тебе нравится эта мысль.
Ему настолько очевидно то, о чем она думает? И все же она почувствовала себя не настолько униженной, когда он сжал ее пальцы и добавил:
— Мне она тоже нравится, зверушка.
Она очень старалась не казаться полной дурой.
— Эм. Мне нужно стоп-слово?
Он
— Не сегодня, милая. Тебе и так будет о чем подумать, не нужно еще и стоп-слово запоминать. Нет означает нет.
Она сможет заговорить? Во рту пересохло, словно в пустыне Сахаре.
— Хорошо.
— Тогда пойдем, — он вытащил ее за руку из кровати.
Он окинул ее взглядом, от груди, которая казалось прискорбно обнаженной из-за облегающего кружевного корсажа, до подола, заканчивающегося на верхней части бедер. Слава богу, она надела подходящие кружевные трусики от бикини.
— Мне нравится, как раз под цвет твоих глаз.
Неожиданный комплимент удержал ее от того, чтобы залезть обратно под одеяло.
Соберись, детка. Ты сильный опытный соцработник, а не героиня исторического романа.
Прежде чем она продолжила ругать себя, он скользнул пальцами по ее шее и схватил за волосы, не давая ей сбежать.
— Послушай, Вирджиния. Каждый раз, когда ты отвлекаешься от «здесь и сейчас», я буду делать что-то, что вернет тебя обратно.
Она смотрела на него, чувствуя его сильную хватку, абсолютную уверенность в его низком голосе. Видя одну только решимость в его голубых глазах.
— Ага, — он улыбнулся, — так гораздо лучше.
Прежде чем она успела ответить, он подхватил ее на руки.
— Боже мой, отпусти меня, — она ударила его по руке, возмущенная, напуганная. У нее закружилась голова.
— Ты моя, дорогая, — он не до конца закрыл дверь в домик и распахнул ее ногой, выйдя в кромешную тьму так, словно это был хорошо освещенный коридор.
Кайли и Джейк подняли взгляды, когда он зашел в павильон. Остальные были заняты. В центре павильона Ральф привязал жену к столу для пикника и дразнил ее вибратором. На другом конце муж привязал Сильвию к столбу и входил в нее сзади.
— О боже, — это было гораздо-гораздо-гораздо больше того, что студенты делали прошлым вечером. — Отпусти меня, — потребовала Джин, несмотря на то, что обнимала Аттикуса за шею.
— Полегче, детка, — он повернулся, так что она слишком хорошо разглядела происходящее. — Кто-нибудь из них переживает, что на них смотрят?
— Я… они…
Он предупреждающе хмыкнул, словно говоря «сначала подумай, потом скажи».
Одна из женщин рассмеялась. А вторая… кончила. Щеки Джин пылали.
— Думаю, с ними все хорошо, — пробормотала она.
Низко хохотнув, Аттикус потерся бородой о ее макушку.
Подошел Джейк.
—
— Скорее, студентку, — поправил Аттикус. — Ей будет спокойнее, если ты пообещаешь присматривать за ней.
Голубые глаза Джейка — чуть менее серые, чем у Аттикуса — смягчились.
— Мы присмотрим за тобой, Джин, — мягко сказал он. — Быть осторожной — это правильно. Каждый раз, когда ты не знаешь Дома, играй там, где неподалеку твои друзья.
Она кивнула.
— Аттикус, твоя сумка вон там на столе, — Джейк указал на другую сторону костра, — Кайли подумала, что ты можешь вернуться.
— Благодарю, — сказал Аттикус. Он понес ее по павильону в обход, чтобы не столкнуться с парой в центре. Ральф чередовал порку с дразнением жены секс-игрушкой. Ее крики накладывались на звуки шлепков…
Не смотри. Джин уткнулась лбом в плечо Аттикуса и снова услышала его смех.
У стола для пикника Аттикус поставил Джин на ноги.
— Стой прямо, Вирджиния, — расслабленный тон Аттикуса не мог скрыть внутреннюю силу.
Колени Джин дрожали, пока она ждала, и было непонятно, холодно ли ей… или страшно. Хотя она чертовски хорошо понимала, что возбуждена.
Как часто она представляла себя на месте героини книги? И вот она тут.
Господи помилуй.
Постелив пушистый шестифутовый коврик на землю, он стянул с себя фланелевую рубашку, оставшись в обтягивающей черной футболке. От вида рельефных грудных мышц и плоского живота у Джин пересохло во рту.
Он открыл сумку, достал толстую синюю веревку и сунул в карман джинсов ножницы с тупыми концами. Он внимательно смотрел на нее, стоя так близко, что она чувствовала тепло его тела.
— Травмы? Проблемы медицинского характера? Какие-нибудь обстоятельства в прошлом или триггеры, которые могут вызвать у тебя панику?
Вопросы успокоили ее. Он внимателен.
— Неа. Только… ты ведь не будешь использовать кляп, правда? — при одной только мысли сердце забилось чаще.
— Кляпы для тех, кто хорошо друг друга знает, — сказал он. — Мне нужно, чтобы ты говорила мне, если что-то окажется болезненным или слишком пугающим, — он провел пальцем по ее губам, — веревки не должны причинять боли.
Ей стало легче дышать… пока до нее не дошло, что он выделил слово «веревки». Что-то другое причинит боль? Она удержалась от вопроса. Домы в книгах требовали от саб молчания.
Бесить Аттикуса — не самая умная идея.
Он стоял спокойно. Наблюдая за ней. Когда она подняла на него взгляд, он кивнул, как будто удовлетворенный, и обошел ее. Прикасаясь к ней. Проведя рукой по голой руке. По пояснице. Откинув ей на спину ее волосы. Он провел рукой вниз по позвоночнику, словно оценивая ее позвонки. Его пальцы помассировали ее левое плечо, затем правое.