Влечение
Шрифт:
Зашуршал гравий — подъехал автофургон Йена. Минутой позже появился он сам, неся газеты и бумажный пакет с продуктами.
— Пап, я бы сама сходила, — запротестовала Бетт.
— Думал, ты еще спишь. Здравствуй, любовь моя. — Он поцеловал Мишель в кончик носа и пощекотал ей щеку ее же косичкой. Бетт тактично отвернулась.
— Ну, и какая же у вас на сегодня культурная программа? — бодрым голосом спросила Мишель, подавляя зевок. Ей нужно было отоспаться перед новой ночной сменой. Бетт понимала: ее возмущение цветущим видом мачехи
— Может, прокатимся на северный пляж — раз уж сегодня такой мировой день? Устроим пикник, поплаваем. А, Бетт?
Еще один день на палящем солнце, из-за которого слипаются веки и плавятся мозги? Нет, этого ей не вынести.
— Не знаю, пап. Не считай себя обязанным устраивать для меня экскурсии.
Она не видела, но чувствовала: Йен и Мишель обменялись беспомощными взглядами. Она не слишком благодарная гостья. Невзирая на все старания.
— Ну, раз ты не хочешь… Тогда, может, просто пройдемся, посидим на берегу в баре?
— Это было бы чудесно.
Она явно переборщила по части энтузиазма, зато день спланирован и больше не нужно думать, как его убить. Один день, другой, третий… Бетт стиснула губы, чтобы не застонать. «О, Сэм, ну почему тебя вечно нет рядом, когда ты мне так нужен?»
Бетт с Йеном шли по узкой полоске галечного пляжа. Позади них из Мэнли вышел паром и устремился по сверкающей водной глади вперед, к мосту.
— Я рад, что ты здесь, со мной, — начал Йен. — Это напоминает мне то время, когда ты была совсем крошкой. Благоразумной маленькой особой. Из тех, что не лезут в воду, не зная броду.
«Иначе говоря, трусихой, — расшифровала Бетт. — Пугалась уже до появления опасности».
Отец всегда выступал в роли ее защитника, принимая ее сторону против не в меру экспансивного Дэнни. Но ей не хватало внимания со стороны Джесс. Мать любила ее вполсердца, как и Сэм. Йен старался компенсировать это своей любовью и раздражался оттого, что Бетт не могла отплатить ему такой же привязанностью.
Бетт взяла отца под руку и сознательно потерлась боком о его ребра. Они постояли немного, наблюдая за яхтами, любителями серфинга и переполненными палубами туристских судов. Вдали виднелись зеленые холмы Дабл-Бей, сплошь утыканные белыми домиками и башнями. «Господи, — подумала Бетт, — что я здесь делаю?»
Вслух она произнесла:
— Я люблю тебя, папа.
— Знаю.
Они вскарабкались на холм и поднялись по бетонным ступенькам к киоскам, торгующим принадлежностями для серфинга.
— Как там мама?
После Рождества мать и дочь два-три раза разговаривали по телефону, и эти разговоры произвели на Бетт странное впечатление. Джесс сыпала вопросами и не слышала ответов, а то вдруг замолкала, словно ее что-то отвлекало.
— Да нет, дорогая, ничего не происходит, — твердила она.
— Страдает, — ответила Бетт отцу. — Для нее страшнее этого ничего
— Или тебя.
«Нет», — мысленно возразила Бетт. Но оставила свое мнение при себе.
Они подошли к небольшому ресторанчику с выставленными наружу столиками под голубым тентом. Меню обещало лучшую рыбу в Сиднее (как всякое меню). У официанта были длинные черные волосы, стянутые сзади резинкой на манер мышиного хвостика. Он поразительно походил на Дэнни. После смерти брата Бетт подсознательно выискивала в любой толпе похожих на него юношей. У нее пропал аппетит.
— Ты сказал, что я не лезла в воду, не зная броду?
Йен вздрогнул от неожиданности: в голосе дочери появились пронзительные нотки, словно она на грани срыва.
— Мы всегда были разными — Дэнни и я?
— Для меня — да. Ты родилась первой и буквально перевернула мою жизнь. Помнится, я на цыпочках подкрадывался к двери детской — вдруг ты перестала дышать? Маленький ежик. Мама — нет, она никогда не сомневалась, что с тобой все в порядке. А вообще-то я имел в виду, что ты была осторожной. Умной и осмотрительной. У меня часто появлялось ощущение, что ты ко мне присматриваешься — стою ли я твоей любви? Смешно, правда?
— Нисколько.
Так оно и было. Зато Джесс и Дэнни принимали ее любовь как должное.
— С Дэнни не возникало ничего подобного, — повторил Йен ее мысли. — Наверное, Джесс его избаловала. Иногда мне казалось, что она обожает его до неприличия.
И, покраснев, добавил:
— Я не в том смысле. Но все-таки — чересчур.
— Да, ты прав.
Бетт понурилась. Пока отец вспоминал времена ее детства, официант расставил на столе тарелки. Она взяла нож и вилку и стала отделять кусочки рыбы от костей. Джесс отдавала Дэнни ту любовь, которая должна была достаться ей, Бетт. И Йену. Вот почему брак родителей распался.
Наконец тарелки с остатками пищи унесли. Йен откинулся на спинку стула и промычал несколько нот. Это означало, что он хочет коснуться щекотливой темы.
— Ты не очень-то жалуешь Мишель.
— Ну что ты. Она прелесть.
— Я тоже так считаю.
Вспомнилась их первая встреча. Она сидела за коммутатором в их офисе. Золотистые волосы образовали вокруг ее головы фантастический ореол. У нее были широкие плечи пловчихи и такая широкая улыбка, что казалось — она запросто проглотит и контору, и его в придачу.
— Кто это? — спросил он управляющего.
— Временная телефонистка. Девочка что надо.
Прошла неделя, прежде чем Йен с ней заговорил, и месяц, прежде чем он увидел ее вне офиса. То был прощальный вечер в честь одного из продавцов, уходящего на пенсию. На банкет пригласили нескольких секретарш, в том числе Мишель. Джесс угнетала чересчур раскованная атмосфера таких вечеринок, зато Мишель чувствовала себя как рыба в воде.
На предложение Йена принести ей выпить она ответила: