Влипла! или Смотри, не влюбись

Кит Тата

Тихо прошла в кухню, в которой горел свет. Мирон стоял у окна и смотрел куда-то вдаль. Профиль его был серьёзным, но я знала, что стоит ему увидеть меня, как все суровые морщинки на мужественном лице разгладятся.

И вот, он повернулся ко мне, и морщинка между его густыми бровями сразу исчезла. Любопытный взгляд серых глаз скользнул по моей фигуре вниз и обратно к лицу.

– Я еще не видел этот халат.

– Вчера купила. Беленький, - поправила я атласный пояс. Наверное, я никогда не научусь выдерживать

его этот особый пристальный взгляд.

– Май, - подошёл ко мне Мирон и подцепил пальцами подбородок, чтобы я вновь заглянула ему в глаза.

– М? – только я смогла я выдавить, чувствуя, как начал учащаться пульс.

– Ты кое-что забыла у меня, - в раскрытой перед моим ладони блеснула помолвочное кольцо.

– Точно, - потянулась я к нему, но Мирон зажал кольцо в кулаке.

Вопросительно посмотрела в серые глаза.

– Я буду эгоистом, если попрошу тебя стать моей женой?

– Может, подождем немного, чтобы тётенька, которая ставит в паспорте печати, немного подзабыла твоё лицо? – хохотнула я и скользнула по обнаженному мужскому торсу ладонями, желая обнять

– Я к тому, нужно ли это тебе, Май? Со мной бывает тяжело, ещё и Тимка…

Привстав на цыпочках, заткнула его рот поцелуем.

– Еще раз заведешь эту шарманку, я тебя побью. Тебе напомнить, какое у меня острое и меткое колено?
– рыкнула я, почти злясь, и сразу продолжила поцелуй, чтобы Мирон не успел возразить мне даже звуком.

Сильные руки подхватили меня под бёдра. Рефлекторно обвила ногами мужской торс, скользнула ладонями по широким плечам и прижалась теснее. Сделав пару шагов, Мирон усадил меня на обеденный стол и с трудом разорвал наш поцелуй.

– Май, - выдохнул он хрипло, прислонившись своим лбом к моему. – Я так тебя люблю.

– Я знаю и чувствую это, - обхватила его щеки и заглянула в глаза. – И я тебя люблю. Очень.

Слегка отстранившись от меня, Мирон взял мою правую руку и поднёс кольцо к безымянному пальцу. Вопросительно заглянул в глаза.

Улыбнувшись, молча кивнула и в этот раз, когда Мирон надевал его с горящими чувствами глазами, кольцо ощущалось совсем иначе. Словно я всегда его ждала.

Эпилог

Эпилог

Шесть лет спустя…

– Мама! Так? – бежал ко мне Тимка со всех ног.

Не смогла сдержать смеха.

– Солнце моё, бабочку нужно носить вот здесь, под воротником рубашки, - сместила я с его головы бабочку на положенное ей место.

– А папа там какую-то сумку из шкафа достаёт. Это тоже мне в школу?

– Нет, Тим. Это папа просто лишнюю панику наводит. Причем на себя одного, - вздохнула я тяжело и опустилась на пуфик в прихожей. – Давай проверим, не забыли ли мы чего. Рюкзак готов?

– Вот, - указал Тимка на обувницу, на которой

стоял его рюкзак.

– Цветы?

– Сейчас, - убежал сыночек в свою комнату и вынес оттуда букет больше его самого. – Вот!

– Молодец! А теперь, давай я подержу твой букет, а ты надевай туфли.

– Хорошо, мама, - бодро отозвался Тимка и ловко впрыгнул в свои начищенные до блеска туфли.
– Готово! – показал себя сыночек.

От волнения и гордости на глаза навернулись слёзы.

– Мой первоклашка, - потянулась я к Тимке и обняла его крепко-крепко. – Красивый такой. Стишок помнишь? Не забудешь?

– Помню, мам. Мы же его утром уже повторили.

– Ладно-ладно, - чмокнула я его в висок. – Где там наш папа?

– Май, ты почему сидишь?! – вбежал в прихожую Мирон с сумкой для роддома. – При схватках нельзя!

– Судя по лицу, схватки тут только у тебя. Лично у меня всё нормально.

– Ты сказала, что у тебя начались схватки.

– Это не схватки были, это я пирожное захотела. А ты мне ничего сладкого не даёшь, - нарочито обиженно надула губки, в которые меня и поцеловал муж.

– Твой врач запретил кормить тебя сладким. Из сладкого можно только фрукты. Я забочусь о тебе и нашей дочери. Не дуйся.

– Вот и рожай своему врачу сам, - буркнула я обижено и выставила ногу. – Надень мне туфли. Я не дотягиваюсь.

Поставив сумку на обувницу, Мирон явно сдержал улыбку, но встал передо мной на колено, обхватил теплыми пальцами щиколотку и аккуратно надел мне туфли одну за другой.

– И чему ты там лыбишься? – сузила я глаза, подозревая неладное.

– Ничего, - уже откровенно сдерживал он смех. – Ты в третьем триместре просто тираном стала. Тираннозавр с маленькими лапками. Вот и до ног уже не дотягиваешься.

– Моня, не нервируй меня, - буркнула я, сама едва сдерживая смех.

– Прости, котёнок, - чмокнул Мирон мой выступающий живот.

– Доча, буцкни-ка папку там левой пяткой в ухо.

– Сестрёнка пинается? – привычно положил Тимка свои маленькие ладони на мой живот и притих, словно хотел не только почувствовать толчки ладонями, но еще и услышать их. – Пинается!

– Да, - кивнула я. – Сегодня у неё тоже очень важный день, - проговорила я глубоко вдохнула носом, как учили на курсах.

– Я вижу, что у тебя схватка, - ледяным, но тревожным тоном произнёс Мирон.

– Я не поеду ни в какой роддом, пока не услышу первый звонок нашего сына. Ясно тебе? К тому же, это могут быть снова тренировочные схватки.

– Какая же ты… упёртая, - недовольно прорычал Мирон, но всё равно помог мне встать и надеть жакет поверх платья.

– А ещё любимая, - подмазалась я к нему, умело хлопая ресничками.

Уж я, как опытный магнитик, точно знаю, с какой стороны приклеится к своему бурчащему холодильнику.