Влиятельные джентльмены

Казанцев Дмитрий

– Наше правительство, – отвечал американцу собеседник много тише. – Наше правительство, дорогой Корнелиус, Вы ведь теперь и русский подданный тоже.

– Вы делаете прессинг и заставляете добывать эту треклятую нефть!

– Вот видите, мы государству Российскому, по всему выходит, не враги – чего бы вы себе там ни думали!

– Эти ваши ваши мексиканцы делают прессинг и заставляют не добывать нефть!

– Они не наши, помилуйте! И да, о латиносах не беспокойтесь, друг мой…

– О! Значит, они «латиносы»?

Значит, не «бедные угнетённые южане», как называют в прессе? В принадлежащей вам прессе, между прочим.

– Полно, дорогой мой, не путайте нас с нашими газетами! – в голосе собеседника ирония нарастала вровень с паникой в голосе американца.

– Эти латиносы только что обещали меня убить!

– Ну так и они, поверьте мне, смертны…

– Так вот и делайте свою концессию с ними! Трест! M&A! Что хотите! А меня оставьте в покое.

– Нам бы очень хотелось сотрудничать в качестве посредника именно с Вами как с человеком цивилизованным и верным слову. И поэтому, как ни пытайтесь, уклониться от сделки у Вас не выйдет. Вот и Ваш трюк с двойниками был неплох, но, насколько Вы можете судить…

– Но ведь даже если я пойду на сделку, вы же не оставите меня в покое!

– Мы оставим Вас там, где Вам важнее всего быть: в прибыли. Подумайте, господин Нойманн, Вы же ничего не теряете. И да, сотрудничество с нами – всегда долгосрочное. Поверьте, у Вас не будет причин жалеть об этом.

Нойманн глубоко вздохнул и опустил взгляд. После чего сказал:

– Хорошо, положим, ваша взяла… Но у меня будут условия!

– О каких условиях идёт речь, позвольте узнать? – поднял бровь его собеседник.

– Я хочу пять процентов себе лично! Без налогов, в офф-шоур! Эти кровопийцы из Ревенальной службы и так отгрызают от моих доходов достаточно!

– Ха-ха! Старый добрый уход от налогов – и есть Ваши условия, дорогой Корнелиус? – рассмеялся человек в шляпе. – Что ж, будь по-Вашему. По рукам!

В этот момент где-то в здании послышались выстрелы. Нойманн испуганно вздрогнул, дёрнулся, пытаясь вырваться из пут, и закричал:

– Развяжите меня сейчас же!

Его собеседник также был крайне удивлён выстрелам и потому заторопился:

– Вас скоро развяжут, господин Нойманн. И доставят, куда скажете. Главное – помните, что этого разговора не происходило. Подпишите концессию, и наши люди с Вами свяжутся. Всего хорошего.

Выстрелы звучали всё чаще и яростнее. В тени за спиной Нойманнова собеседника показался невысокий человек в синем камуфляже:

– Вам нужно идти, Ваше сиятельство. И мне нужно идти. Туда, – он указал в сторону выстрелов.

– Да, Вы правы. Увидимся после.

– Бойцы Вашего сиятельства…? – он опять указал туда же.

– В Вашем полном распоряжении, – холодно ответил человек в котелке и без лишних слов заторопился к выходу.

– Развяжите меня, now! Goddamn bastards! – что было мочи завопил Нойманн в их сторону, в панике извиваясь на кресле.

Но через пару мгновений они оба скрылись из залы в разных направлениях, даже

не повернув головы на его крик.

* * *

Адрес в портовом районе, названный вчера шофёром второго класса, Плещеев запомнил крепко. Недалеко от него отыскался в заброшенной части порта квартал, дожидающийся новых владельцев и основательного ремонта. Этот невеликий, в общем-то, пятачок содержал по меньшей мере с полдюжины мест, по виду подходивших для потаённого удержания пленников.

Небольшой обветшалый склад капитан с подпоручиком Тишкевичем уже осмотрели, ничего не обнаружив. И пока Угличев обшаривал брошенные контейнеры, а Лесников – корабли на ремонте, Плещеев пытался связаться по рации с Иваном и Тарасом. Те были ответственны за осмотр крепкого, но явно бесхозного дома возле грузового порта. Дом когда-то служил приказчичьей конторой и неведомо почему по сию пору не был выставлен на продажу. Шульгин с Полоусом уже четверть часа как зашли внутрь.

И теперь не выходили на связь.

Надеясь, чтобы это было из-за добротных бетонных перекрытий или неисправных по неведомой причине раций, Плещеев с Тишкевичем припарковались перед домом.

– Ваше благородие, фургон! – вдруг сдавленно прошептал подпоручик, указывая пальцем куда-то в сторону.

Капитан медленно перевёл взгляд туда, куда показывал Женя. Невдалеке стоял тёмно-синий фургон с белыми надписями «Уборка помещений» и номерами телефонов на бортах – точь-в-точь как в описании, добытом Лесниковым.

Плещеев чуть слышно чертыхнулся, после чего кивнул напарнику идти следом, и, низко пригнувшись, побежал в сторону здания, на ходу открывая кобуру и как можно тише приговаривая в рацию:

– Денис, Захар, на подмогу! В брошенном доме. Шульгин с Тарасом не выходят на связь!

Дом хоть и обветшал, но сработан был ладно – почти все стёкла остались на месте, каменные лестницы исправно служили, и только отделку время не пощадило: клочьями висели обои, штукатурка кусками осыпалась с потолка, да когда-то приличный паркет зиял дырами от вывалившихся досок.

За долгие, очень долгие минуты напарники обшарили, казалось, весь первый этаж, но сослуживцы в доме так и не обнаружились. Однако за дверью одной из зал, не запертой и едва прикрытой, обнаружился тот, за кем они сюда пришли в первую очередь.

Корнелиус Нойманн.

Плещеев слышал его голос много раз и по радио, и в воспроизведённых подполковником записях. А потому не спутал бы ни с чем.

– Так вот и делайте свою концессию с ними! – нервно выкрикивал американец немецкого происхождения. – Трест! M&A! Что хотите! А меня оставьте в покое.

– Нам бы очень хотелось…

Чего хотелось бы собеседнику Нойманна, капитану дослушать не дали два дула чего-то длинноствольного, очутившиеся разом под капитанскими лопатками. Боковым зрением Плещеев успел заметить, что и с Женей Тишкевичем приключилась та же напасть. В следующее мгновение им споро и тихо вставили по кляпу в рот и скрутили, связав руки и ноги пластиковыми стяжками.