Влюбись в меня себе назло
Шрифт:
За лезгинкой все танцевали цыганочку - мелодия была записана на флэшке после кавказской. И снова Олег крутился возле меня, а Зарина так и не поднялась со своего места. Впрочем, напрасно я цвела от счастья и упивалась своими чарами. Как только был выключен магнитофон, волшебство рассеялось, и я опять стала одинокой, беспарной, без дружка. Мой бывший не остался со мной, он вновь оказался рядом со своей Зариной.
Однако у меня уже не было на сердце боли, во всяком случае, танцевальный огонь разгорячил кровь и поднял настроение. Мне стало почти всё равно, что Олег сейчас не со мной. Я даже не жалела, что
Возвращались мы на том же автобусе. Некоторые ребята остались догуливать, так как было ещё не поздно, только пять часов. Расставшись с Дашей на перекрёстке, я направилась к улице, ведущей к нашему микрорайону. Вскоре на полпути меня нагнал Лёха, он приехал с нами на автобусе.
– Нам по дороге, - сказал приветливо, - надеюсь, мы не подерёмся.
И пошёл со мной. Его ноги в облегающих джинсах с модными прорехами на коленях замелькали весело рядом. Я себе таких дыр на брюках позволить не могу. Родители будут против. Да и я сама не хочу портить джинсы. Ведь климат у нас строптивый и чаще холодный, а я мерзляка первостатейная.
– От тебя будет зависеть, - ответила без какой-либо неприязни, но строго.
Всё-таки вдвоём идти веселее. Да и не всегда мы с Крысой ругаемся. Бывают и добрые времена.
– Опусти свои иголки. Ведь тебя боятся волки. Если хочешь ты дружить... Иглы надо бы сложить, - с ироничной полуулыбкой продекламировал он детские стишки про ехидну.
Я не удержалась и разулыбалась.
– А ты прям репей привязчивый, настырный и навязчивый!
– произнесла по его примеру в рифму, сочинив на ходу фразу.
Сначала мы болтали ни о чём, о разных пустяках, не наскакивали друг на друга, не спорили, пока Лёха не произнёс с некоторой издёвкой:
– Странно, но я не слышу замогильный плач. Догоняя тебя, я надеялся насладиться им.
– Моим?
– наигранно удивилась я.
– А чьим же ещё?
– ухмыльнулся Крылосов и, ускорив шаг, продолжил с лёгкой насмешкой в голосе: - Мне жаль, Ехидничка, что твои заигрывания с Донцовым ни к чему не привели. Наверное, ты страдаешь в душе. Но мой совет тебе: попробуй выкинуть его из головы и влюбись в другого. Он не для тебя!
– Думаешь, тебе больше подходит?
– почувствовав нарастающий во мне гнев, подковырнула его.
– То-то я вижу, вы с ним друзьями стали. Он тебя до бухты подвозит...
– У нас родители дружат, а мы с ним просто знакомые, поскольку у нас мало общего... Между прочим, у меня хватает друзей, - сузив глаза, холодно заметил Лёха, несколько секунд помолчал, а потом вновь повторил твёрдо: - Он не для тебя! У него поклонниц как грязи в дождливый день, и все цыпочки липнут...
– И кто же мне, по-твоему, подходит? Не ты ли уж? Такой умный и распрекрасный, с драконьими замашками и, кстати, кобелиными привычками тоже!
Крылосов, как мне известно, уже успел подружить в своей жизни со многими девчонками. И смешно было слышать из его уст осуждения похождений точно такого же бабника, как он сам. Тем более увидеть в его глазах появившийся после моих слов гнев.
– Тебе нужен в бойфренды питон, - пробурчал Крыса сердито.
– Гадюке -
– Хочешь сказать, гомикосапиенс?
– протянула я насмешливо, не позволяя себе вспыхивать на "гадюку".
– Так, что тебе мешает уехать в Европу, там браки между мужчинами разрешены?
– Ты сама себе противоречишь!
– рассмеялся прямо в лицо мне парень.
– По твоим словам, у меня кобелиные привычки. А вот ты, Ехидничка, могу голову на отсечение дать, стопудово не сможешь ни в кого влюбиться. Просто не способна на настоящую любовь. В твоей натуре - чтобы не ты любила, а тебя любили. Самой тебе слабо увлечься кем-то всем сердцем. Иначе бы спокойно отпустила Донцова к Заринке, пожелала бы им счастья. Но ты нацелилась их разлучить!
– Ишь какой моралист выискался!
– искренне возмутилась я.
– Значит, я не умею любить? По-твоему, у меня сердце замороженное? Да я в кого хочешь смогу влюбиться! Вот возьму и влюблюсь тебе назло в самого красивого в городе парня!
– Назло влюбись себе, а не мне, - ухмыльнулся Крыса.
– Только это немыслимо. Этого не случится никогда! Если даже ты завлечёшь парня, он недолго будет с тобой. Подружит с месяц, другой и уйдёт к той, которая способна сама любить.
– Белиберда какая-то!
– крикнула в гневе я и топнула ногой.
– Сам-то ты понимаешь, что говоришь? Расфилософствовался тут! Надо же, он не верит, что я могу любить!
Мы уже свернули к нашему микрорайону, дошли до многоэтажек, в одной из которых жил Лёха. Он приостановился около своего дома и, посмотрев на меня испытующе из-под полуопущенных ресниц, произнёс безапелляционным тоном:
– Не верю! Хотя...
– чуть помолчав, добавил: - Быть может, ты просто ещё не повзрослела! Или твой скверный характер мешает отстать от Донцова? Пристала к нему как банный лист!
– Ну, знаешь ли!
– возмутилась я, дрожа от негодования.
– Я вовсе к нему не пристала! Вот увидишь, найду скоро парня, лучшего из лучших. Он в меня безумно влюбится, - заметив лёгкую усмешку, мелькнувшую на губах Крылосова, я поправилась: - Мы полюбим друг друга. И будем вечно любить, до конца дней своих не расстанемся. Назло тебе!
Последнюю фразу я уже крикнула ему вслед, так как Крыса, расхохотавшись и поклонившись мне по-дурацки, словно приветствовал, вернее, прощался со старушкой Бабкой Ёжкой, пустился почти бегом к своему подъезду.
В раздражении я топнула кроссовкой. Теперь из-за этого идиота придётся перестраиваться и влюбляться заново, чего я вовсе не хочу. Не отошла ещё от прежней привязанности. Сердце ноет и мучается.
Глава VII
Дома меня встретила лишь наша собачка Анжела. С радостным лаем она бросилась ко мне на руки, блестя чёрненькими глазками и тыкаясь своей лисьей мордочкой мне в щёки, словно целуя. Нежно обняв её, я заспешила наверх, к себе в комнату. Там улеглась спиной на кровать, прямо на светлое абрикосовое покрывало - видела бы мама, не избежать бы мне ругани! Не выпуская собачку, принялась гладить по её мягкой шёрстке и размышлять, вспоминая и перемалывая в голове события дня.