Влюбись в меня себе назло
Шрифт:
Забавно, но я вдруг, как пресловутая прорицательница или экстрасенка, почувствовала холодок притаившейся рядом опасности. А может, просто ревную брата? Ведь с детства привыкла, что он мой, в любой момент могу его позвать на помощь, могу поговорить, подурачиться с ним, поделиться сокровенным.
Пусть Никита лучше влюбится в Дашку. Она от него без ума. Будет верной и заботливой подругой ему всю жизнь. И мне тоже.
В шесть часов нас снова из класса вытеснили "современники". Когда мы, девчонки, переодевались в раздевалке, Настя шепнула мне:
– Хочу
Мы уединились с ней в фойе на диване. Никита пошёл к отцу: нужно было что-то уточнить. Рич должен был пораньше прийти домой - обещал матери.
– Ну, что ты хотела сказать?
– спросила я нетерпеливо.
– Хочу объяснить тебе, почему я ушла из новой группы, - сказала она почти шёпотом, просверливая меня голубыми глазами.
– Все наверняка подумали, что я не справлялась. Но у меня получалось, по крайней мере, не хуже, чем у других... Просто он меня постоянно лапал!..
– Кто? Крылосов?
– вырвалось у меня непроизвольно.
– Нет же!
– раздражённо прошипела Коробова и поспешно принялась объяснять: - Этот хореограф из края! А Лёша всё время хмурый и сердится на меня, если не успеваю. Знаю, он совсем не рад, что выбрал меня. Он хотел тебя, я же видела. Но почему-то передумал... Этот хореограф...
– Настя на миг задумалась, словно решала, стоит со мной откровенничать дальше или не стоит, но потом всё же продолжила: - Он беспрестанно поправлял меня и всю дорогу трогал - то за грудь, то за попу заденет. Мне это неприятно. И смотрит как-то масляно-похотливо. Слава богу, пришла эта Заринка и стала с ним кокетничать.
– Вот мразь!
– вспыхнула я гневом. Само собой, имела в виду не Калашникову, а Тищенкова.
– Надо сказать Кораблёву-старшему, пусть поставит его на место!
– Прошу, не говори Дмитрию Павловичу ничего! И Никите тоже! И никому другому, пожалуйста!
– взмолилась Настя.
– Все подумают, что я на него положила глаз и наговорила напраслину, потому что он не отвечает мне взаимностью. Ведь всё происходило на виду у всех. Его прикосновения - это же не совращение и не посягательство, правда? Все только будут смеяться надо мной, скажут, мне померещилось. И опять же станут утверждать, что запала на него.
– Ты что? Он же старый!
– воскликнула я, брезгливо сморщившись.
– Это для тебя, а для меня нет!
– возразила Настя.
– Ты всего на полтора года меня старше!
– Я уже совершеннолетняя - это другое дело, а он привлекательный мужик, - тихо уточнила она.
Мне было ничего не понятно. Я смотрела на неё как на сумасшедшую. Чего эта девушка добивается от меня? Чтобы я просто её пожалела, сказала, ах, какая бедняжка Настя, её возжелал старый козёл? Но, по её мнению, он вовсе не старый козёл, а привлекательный мужчина ещё в молодом соку. Тогда, наоборот, я должна позавидовать ей и восхититься её пригожеством - ах, какая она распрекрасная, её даже заезжий хореограф возжелал?
И зачем Коробовой надо было со мной делиться? Чтобы только лишний раз утвердиться в своей неотразимости или хорошем мнении о себе окружающих? Можно
Так мы и расстались, не поняв друг друга. Но всё же слово никому не рассказывать о пристрастии нового хореографа щупать юных танцорок я дала Насте.
На следующий день пришёл к нам на занятие папа Дима посмотреть, чего нам удалось достичь. Ему почти всё понравилось, кое-что поправил, подсказал, как рисунок танца сделать позатейливее. Ричарду предложил надеть очки и сыграть роль рассеянного учёного парня, которого вертлявая девушка увлекла рок-н-роллом, то есть я.
Мне пришлось танцевать то с Никитой, то с приглашённым тхэквондистом, то с Колей Мироновым, а то и с Ричем, словно я не могла определиться в своих привязанностях. В общем, мне определили образ изменщицы-вертихвостки. Но это меня не угнетало, наоборот, вдохновило на разные выверты.
В конце, когда все побежали в раздевалку, отчим остановил нас с братом.
– У Максима Анатольевича не хватает танцоров, - тихо произнёс он.
– Кроме Насти, ушёл ещё один парень, он просит, чтобы вы вдвоём заменили их.
Я чуть не сказала, что этого следовало ожидать, поскольку Тищенков щупает девочек и покрикивает на всех, возможно, ещё кто-нибудь сбежит от него, но смолчала - всё-таки обещала Насте не рассказывать никому.
– Мы не можем, у нас свой танец!
– заартачился Никита.
– Но я ему обещал помогать во всём, когда звал к нам!
– признался отец.
– Я вас очень прошу выручить его и меня тоже! Просто выхода нет! Похоже, его композиция трещит по швам. Вы оба сильные, надёжные - и как танцоры, и по характеру! Он хочет использовать ваше умение делать перевороты. Вы также сможете объединить, словом, сцементировать группу. Танцоры из разных коллективов. Требуется быстро сдружиться и стать единым целым. Знаю, это вам по силам. Я невероятно удивился, что он вас не взял!..
– Но нас "задоринцы" посчитают предателями!
– не сдавался Никита.
– Не говори глупости!
– возразил папа Дима.
– Вы же не уходите, просто будете заниматься и там, и тут. Знаю, вам будет нелегко. Но свою композицию вы почти поставили, осталось отрабатывать. Теперь нет необходимости каждый день репетировать, можете приходить через день. Давай я попрошу ребят отпустить вас в ту группу!
– закончил просительно.
И тут же созвал "задоринцев" из раздевалок. Все уже оделись и с любопытством уставились на своего хореографа. Тот выглядел немного сконфуженным, но голос звучал уверенно и напористо.
– Так получилось, что в танцевальную постановку Максима Анатольевича, которую он готовит для нашего города к дню рождения края, не хватает танцоров. Он просит Никиту и Женю выручить его. Но они не желают идти к нему, потому что думают, что вы воспримите это как предательство. Но ведь они не бросят вас. Будут танцевать в двух композициях. Вы не будете против?
– Почувствовав настороженность танцоров, добавил более мягко: - Я очень прошу вас пойти мне навстречу. Иначе может сорваться праздничная программа.