Влюбись в меня себе назло
Шрифт:
На следующий день после уроков наша четвёрка снова пошла к дедушке Марка, захватив с собой характеристику, сочинённую Сашей и Людмилой Павловной. На основе её содержания и с помощью бывалого юриста сочинили ходатайство и набрали его на компьютере. Написали ходатайство и от Заринки - она согласилась его подписать.
Вечером мы с Лёхой отправились к ней в больницу. По дороге он рассказал мне, что отец собирается Заринку с бабушкой устроить в небольшом городке в трёх часах езды от Хабаровска, поскольку оставлять её в Тихинске после нападения Клепикова опасно. Вообще-то
Но, к сожалению, обитает в этом городе и Тищенков, с которым Калашникова закрутила роман. Я знала от папы Димы, что Максим Анатольевич разведён, но у него есть намерение сойтись с бывшей женой, так как у них двое детей. Да и Заринка для него слишком молода, разница в возрасте между ними - четырнадцать лет. Целый век! Ей надо профессию получать, а не замуж выходить - так считает отец Лёхи. И я согласна с ним.
Уже у больницы я немножко струсила, сердце тревожно застучало: неизвестно, как поведёт себя эта мегеришна, богиня мщения, только бы не плевалась змеями или ядом! В её волосах и голове, наверное, их полно! Я тут же одёрнула себя, пристыдив, как же я могу так скверно относиться к сестре моего любимого человека, нужно и её любить тоже и жалеть, ведь они одной крови. Ну не совсем одной, а наполовину разведённой!
– Может, мне не стоит идти?
– всё же спросила я у Лёхи, накидывая белый халат в приёмном отделении.
– Нет, стоит, - заявил уверенно, - Заринка сама попросила. Чувствует перед тобой вину.
Что-то мне в это не сильно верилось, но придержала язычок. Ведь могла ошибаться. Может, и правда, в ней совесть проснулась? Совесть - такая штука непредсказуемая: бродит, бродит где-то по закоулкам, а потом является в нежданный момент и начинает отравлять настроение. Хоть бы она явилась к Заринке на самом деле!
Палата у неё была одиночная, как сказал Лёха, платная - с туалетом и душем. Комнатка небольшая, но уютная. Кровать, тумбочка, столик с креслом-качалкой, телевизор средней величины на стене. Обратила внимание на установленные в ряд небольшие коробочки с соком штук десять, пакеты с кукурузными палочками, бутылки с минералкой, коробка шоколадных конфет "Вдохновение" в углу столика. Мы тоже кое-что принесли из еды.
После взаимных приветствий я села в кресло, куда указала мне Заринка. Она была в тёмно-розовом вафельном халатике с капюшоном, который красиво обтягивал её стройную фигурку.
И уже ходила по комнате, не лежала. Взяв за руку Лёху, потянула на накрытую жёлто-зелёным пледом кровать. Они уселись на неё рядышком, бок о бок, рука в руке.
– Как я рада тебя видеть, Алёшенька!- сладко защебетала Заринка, растроганно заглядывая парню в глаза.
Если бы я не знала, что она сестра Лёхи, я бы заревновала. Хотя и без того чувствовала себя лишней и игнорируемой. Меня, кстати, никто не попросил извинить за ложное обвинение. Девушка тараторила о всяких пустяках, не сморгнув ни разу в мою сторону, начисто забыв обо мне.
Разговор у брата с сестрой велся, в общем-то, ни о чём, о разных пустяках. А я всё время
– Я доверяю тебе, братец, - сказала, когда он напомнил, чтобы она ознакомилась с документом.
– У меня нет к Егору обиды. Даже приятно, что он меня взревновал. Никогда бы не подумала, что в нём столько страсти!.. Только зря он её потратил! С Тищенковым я была просто из любопытства - не сильно-то на него запала. Зачем мне старый кобель с семейным прошлым?! Для жизни найду себе друга получше!
Мне стало противно. Наверное, это отразилось на моём лице. Глаза Заринки мгновенно сузились и налились враждебностью. Но всё же она сумела с собой справиться и широко раскрыла свои красивые очи, сделав их бесстрастными.
– О да! Я совсем забыла, - произнесла небрежно, обратившись ко мне с натянутой улыбкой. - Прости меня за напраслину, Женя.
– Я ошибочно назвала твоё имя следователю, когда он спросил, кто это сделал. Я была в какой-то прострации, понимаешь? Всё-таки ножом полоснутая! Не каждый день такое бывает!
– И хихикнула, блеснув глазами на Лёху.
– Временное помрачение сознания, видения всякие... Мне почему-то померещилось твоё лицо, вот я и назвала тебя.
По хитрому выражению её прекрасного личика видно было, что девушка не очень-то сожалеет. Но мне и беглого "прости" достаточно. Не ожидать же от Заринки покаянного хлопанья в грудь и жарких уверений, что больше никогда не будет подставлять меня подобным образом.
Хватит, опять я начинаю себя накачивать против сестры Лёхи! Моя предубеждённость может завести в никуда, вернее, привести к непримиримости, а от неё до ненависти рукой подать. А уж её в наших отношениях с Заринкой бывало предостаточно. Пора обиды зарыть поглубже в землю, так как они делают нашу жизнь несносной.
Не лучше ли с ней быть поласковее и доброжелательнее? Считается, доброе слово открывает любую дверь. Там, где грубость не пролезет, доброта протиснется с лихвой и откроет даже холодное сердце. Не этому ли тебя учили родители? Да, учат они меня многому, в том числе этому.
Жаль, что не всегда в жизни доброта находит отклик и растапливает чью-то холодность и вздорность. Увы, на моём опыте часто именно грубость и наглость бывают более действенными.
Мои размышления прервал звонок телефона Лёхи. Он достал его из кармана джинсов и, не включив, произнёс:
– Звонит отец. Я поговорю с ним в коридоре. А вы поболтайте тут без меня.
И вышел за дверь.
Машинально вскочив с кресла, словно собиралась за ним ринуться, я молча проводила парня взглядом, а потом перевела его на Заринку. Улыбнулась ей дружески.
– Давай забудем всё плохое, что было между нами. Всё прошло и не повторится больше, - сказала я доброжелательным тоном.
– Мы дружим с Алёшей, а ты - сестра его. Мы должны с тобой подружиться тоже.
Кто бы знал, как тяжело мне дались под неприветливым взглядом Заринки эти фразы.