Влюбись в меня себе назло
Шрифт:
Мама чуть привстала и произнесла слабым голосом:
– Ничего страшного. Просто кружится голова. Скоро пройдёт. Пожалуйста, Енечка, покорми няшек. И Никита, наверное, уже пришёл с музыки...
– Я сам всех покормлю!
– резко перебил её папа Дима.
– Как будто я этого никогда не делал?! Прекрасно всегда справлялся!
– В голосе его чувствовалась обида.
Мне практически никогда не приходилось видеть отчима грубым с мамой. Он всегда был с ней ласков и доброжелателен, даже когда она выговаривала ему что-нибудь неприятное - обычно отделывался шутками.
– Что
– растерянно пробормотала я, поднимаясь с колен, и вопросительно посмотрела на папу Диму.
– Пусть тебе мама объяснит, - пробурчал тот в ответ.
– Думаю, она должна это сделать, потому что то, что случилось, не её одной касается, но и нас всех.
– Дима!
– укоризненно и жалобно оборвала его мама.
– Она ещё маленькая девочка, не нужно её впутывать! И других наших детей тоже... Мы сами с тобой решим...
– Черт!
– выругался папа Дима.
Я ещё больше округлила глаза в изумлении, поскольку он никогда не ругался. К тому же отчим вдруг стал быстро метаться по комнате, заложив руки в карманы брюк. Лицо раскраснелось и наполнилось гневом. Остановившись у изголовья кровати и наклонившись слегка над мамой злобно проговорил:
– Большие - чтобы не принять, маленькие - чтобы знать! Ты ошибаешься, Катя, дети наши понятливее и мудрее, чем ты думаешь. Мы должны им сказать, и пусть они выскажут своё мнение.
– Не смей!
– зашипела мама и неожиданно проворно соскочила с кровати, отбросив полотенце в сторону.
Внезапно дверь открылась, и вошёл Никита с Юлей на руках, у которой была забинтована ножка. А за ними появились встревоженные Анюта и Анжелка. Мой сводный братец подозрительно оглядел нас троих и спокойно произнёс:
– Девочки переживают.. Наговорили мне всякой страшной всячины, вплоть до неизлечимой болезни... Будьте-ка так добры, объясните всё как есть, без сокрытий и завираний, пожалуйста.
– Правильно, сынок, - поддержал папа Дима.
– Положи Юлю на кровать. А ты, Катя, расскажи им правду, чтобы они ничего не додумывали.
Мама вся вдруг сникла и стала невероятно беззащитной. Сложила ладонь в ладонь и прижала их к своей груди, жалобно взглянула на мужа, наверное, надеялась на снисхождение, но тот был неумолим - губы сжаты, взгляд жёсткий. Тогда она глубоко вздохнула и тихо проговорила, опустив свои красивые васильковые глаза к полу:
– Я не больна, я беременна.
В комнате стало тихо. Мы с Никитой были поражены, а девчонки, скорее всего, ничего не поняли.
– Сегодня утром в больнице мне стало плохо...
– тихо продолжила мама.
– В последнее время меня по утрам стало тошнить, я думала - отравление... Но нет, оказалось, беременность... Я думаю, нужно...
Мама замолчала и с испугом посмотрела на няшек.
– Беременна...
– это что означает?
– обеспокоенно осведомилась Аня и уставилась вопрошающе на свою вторую няшку, словно именно от неё ждала ответа.
А та и в самом деле оказалась сведуща в этом вопросе. Полусидя на кровати и упёршись сзади в матрас обеими руками, произнесла с важностью и восторженно:
– Беременна - значит ребёнок у нас будет, сестра или брат! Ура! Что вы как языки проглотили? Радуйтесь!
Тут
Теперь же сработало - без ЭКО и ещё каких-либо операций! Зародилось в маме само собой чудо расчудесное - как я могу его не принять! Маленький человечище! Внезапно почувствовала в груди бурный прилив огромной любви к нему.
– Вау! Обалденно!
– радостно взвыла я и порывисто кинулась маме на шею.
– Это просто счастье расчудесное нам привалило! Надеюсь, будет синеглазая девочка.
За мной бросился Никита, буквально вырвал мамочку у меня и, как юную девушку, поднял и закружил по комнате, крича:
– Будет мальчик синеглазый и хитроумный, как мы с Енечкой!
На них налетела Анюта и остановила кружение, вклинившись между ними.
– А может, у нас родятся близняшки?!
Глазёнки у неё засверкали яркой коричневостью, как персидские цирконы.
– Навряд ли!
– возразил Никита и необдуманно ляпнул: - В обеих наших родах близняшки и двойняшки не рождались, как я знаю.
– А мы?
– закричали в голос сестрёнки.
– О вас я и забыл!
– воскликнул брат, стукнув себя по лбу ладонью.
– Раз вы есть - значит у нас может появиться ещё парочка няшек. Будем надеяться, вы станете клёвыми няньками. А мы с Енечкой подрядимся к вам помощниками нянь. Как вы на это смотрите? Только не учите их удирать к морю на ночь глядя!
– Ура!
– закричали счастливые девчушки.
– Мы обещаем, станем хорошими няньками, будем в садик водить, кормить, одевать.
Мама вдруг расплакалась навзрыд. Папа Дима подошёл к ней и обнял крепко.
– Ну, не плачь, солнышко моё синеглазое, - принялся уговаривать.
– Видишь, вся семья наша счастлива. А ты боялась, что не поймут, не примут, что мы не справимся! А тут столько нянек!
– Мне уже через два года будет сорок - почти старушка, - всхлипнула она, прижимаясь к нему.
– Люди скажут, сумасшедшая, надо ещё четверых поднимать... К тому же я ещё и с этими не справляюсь, вот няшки убежали, не спросившись... Как же мы будем растить пятого?!
Я видела, как папа Дима что-то шепнул ей на ухо и мама довольно разулыбалась, потом повернулась к нему всем телом и обвила руками его шею и тоже шепнула ему, видно, очень приятное, раз он просто расцвёл от счастья.
– Давайте все завтра поедем в больницу и потребуем выяснить, кто у нас родится, - заявила наша премудрая Юлечка, - ведь мы должны знать, какую одежду нам покупать.
– А давайте подождём несколько месяцев, - предложил папа Дима, - и дадим ребёнку в животике спокойно привыкнуть к нашей семье, а одежду ему мы успеем купить. А сейчас неплохо бы нашей маме отдохнуть в тишине. Мы должны заботиться о ней вдвойне и ухаживать за ней. Пошлите-ка на кухню, будем добывать еду сами. И маме что-нибудь вкусненькое сготовим.