Влюбить и за борт!
Шрифт:
Кракен посмотрел на меня. Потом на Искандера.
— Бедная девочка. Пошли, это не тот пр-р-ринц! Этот в голубом камзоле! Не повелся на соблазнения! — махнул крылом Кракен. — Мы найдем еще! Пр-р-ринца, котор-р-рый не устоит пер-р-ред соблазнениями!
— Что? Меня соблазняли? — глаза пирата распахнулись. Он с подозрением посмотрел на меня. Пистолет снова вернулся обратно за пояс. — Хорошо. Я захожу в комнату и вижу лицо, наполненное страданиями. И оскал, как у мурены! И это называется «соблазнение»? Простите! Не понял! В следующий раз табличку
У меня из глаз брызнули слезы. Я соблазняла изо всех сил… Как могла! А тут … Мои губы задрожали.
— А теперь брысь отсюда! Я ищу карту с этим сраным артефактом! — Искандер пистолетом указал на дверь.
— Как ты можешь искать кар-р-рту, когда девочка плачет? — заорал Кракен.
— Спокойно! Мне надоели эти тайны! То сирена, то рыбий хвост! То кальмара чисть! То опять ноги! То голоса нет! Мне осточертело! Я тащу ее в верховный совет магов! И для этого мне нужна эта карта. Деньги магам не нужны! Но за тот артефакт, они разберутся, что с ней! Вернут ей голос, ноги… — задыхался пират, которого мы вывели из себя. — Я слышал достаточно историй про сирен, ставших людьми! И ни одна из них мне не нравится! В каждой из них сирена умирала! Я не хочу ее потерять!
— А с чего ты р-р-решил, что сир-р-рена умр-р-рет? — заорал в ответ Кракен.
Я смотрела на пирата, чувствуя, как слезы катятся по щекам. Он ищет карту, чтобы достать какой-то артефакт. И обменять его на помощь магов. Ради меня?
Мой прекрасный принц в голубом камзоле стоял в моих воспоминаниях среди нашего сада. В его руках была книга «Основы мореходства».
— Сделайте что-нибудь для принцессы! Подарите ей цветы. Она же ваша будущая жена, — заметил старик, который всегда таскался за принцем. Мне нравился этот старик. Он всегда улыбался, когда я подходила. Но от него плохо пахло духами.
— Я не собираюсь ничего ради нее делать, — послышался гневный голос принца. Он отвернулся, демонстративно раскрывая книгу. — Это — политический брак.
— Вы неправы, ваше высочество, — мягко заметил старик. — Политический брак может быть счастливым. Если вы приложите хоть немного усилий… Самую малость! Просто …
Старик сорвал цветочек. Из нашего сада! Мне подарят цветок из нашего сада!
Я дернулась, снова выныривая из воспоминаний. Я застыла, слыша, как Кракен с Искандером выясняют отношения. И как дымятся пулевые отверстия в каюте.
Как многого я не замечала раньше. Почему же я его тогда полюбила? Потому что он был высоким и красивым. И мне показалось этого достаточно. Красивый и высокий! И взрослый! Спокойный и рассудительный!
Голубой камзол без единого пятнышка или пылинки показался мне холодной сосулькой. Идеальные манеры, которые восхитили меня тогда, просто игрой на публику. А взрослый и снисходительный взгляд — скрытым презрением. Ледяной мальчик с ледяным взглядом.
Так взрослые дети презирают малышей, которые лезут к ним со всякой
И маленькая принцесса, бегущая по саду с пирожным в руках, казалась дурочкой. «Я сама их приготовила!», — повторяла я, вспоминая, что повар разрешил мне украсить их вишней самостоятельно. Мне так хотелось ему понравиться. Так хотелось, чтобы он улыбнулся. И сказал «спасибо»! Но принц никогда не благодарил меня. И я заметила это только сейчас, когда стали возвращаться воспоминания. Как правильно поступил маг, стерев их.
Я дернулась от выстрела, глядя на багровый расстегнутый камзол, на белые манжеты сорочки. На направленный в сторону орущего призрака пистолет. И яростный взгляд.
— Кальмар-р-р! — орал Кракен. — Единственный безмозглый обитатель мор-р-ря!
— Прекрати! — послышался выстрел. — Я сам разберусь! Не нужно делать из меня идиота!
Я смотрела с какой страстью Искандер доказывает Кракену, чтобы тот не вмешивался! И в пояснительной бригаде он не нуждается!
— Я помню тебя еще кальмар-р-ром, котор-р-рый р-р-рыдал, напр-р-равляя пистолет! Кр-р-ричал, что пир-р-раты — это мер-р-рзость! Котор-р-рый бр-р-резговал добычей! — кипятился Кракен.
— Прекрати меня считать маленьким мальчиком! Которому все нужно на пальцах объяснять! — заорал Искандер. — Он умер! Он утонул! Сдох! Его сожрали акулы!
— Кальмар-р-р! Оскор-р-рбили его высочество! Оскор-р-рбили до глубины души! Напомнили его детство! — орал Кракен, маяча справа от меня.
Я смотрела на пирата и понимала. Я разучилась говорить: «Спасибо!», разучилась обращать внимание на помощь и попытку стать ближе. Игнорировала все попытки хотя бы подружиться, смотрела на всех свысока. Я упустила тот момент, когда стала тем самым холодным и высокомерным мальчиком в синем камзоле, которому маленькая влюбленная девочка несет пирожные через весь сад.
Моя рука коснулась ручки, и я открыла двери. Странно, когда ты перестаешь разговаривать, начинаешь слышать себя. И свои мысли. Ты начинаешь замечать такие вещи, которых не замечала ранее.
Корабль скрипнул и чуть-чуть наклонился. Я просто шла на палубу.
Среди принцев и принцесс, среди королей и королев не может быть речи о любви. И теперь я знаю почему. Потому что каждый ведет себя так, словно ему весь мир обязан. Я стояла на палубе, глядя на волны и далекий вечерний горизонт.
Я замерзла и решила вернуться в свое бывшее посольство. Я же уже не принцесса Ивернеса?
Дверь со скрипом открылась, я посмотрела на свое отражение в зеркале и впервые улыбнулась ему. За стенкой были слышны разборки. Я укрылась отрезом дорогой ткани, подложила под голову меховую накидку и перевернулась на ворохе тряпья.
— Сирены умирают! — орал Искандер.
— Непр-р-равда! Ее мать нашла своего пр-р-ринца! — орал в ответ Кракен.
— Надолго ли? — рявкнул Искандер. А в комнате что-то грюкнуло.