Влюбиться не предлагаю
Шрифт:
— Нет, спасибо, ты уже объяснила. И помогла. Очень, — встаю из-за стола.
— Лиль…
— Девушка, могу взять стул? — слышится за моей спиной.
— Можете, он свободный, — не обращая внимание ни на Дину, застывшую с открытым ртом, ни на Карину с Машей, в недоумении на меня смотрящих, выхожу из столовой.
Шагаю, куда глаза глядят, без какой-либо конечной цели в голове. В одну секунду торможу у первого попавшегося окна. Присаживаюсь на широкий подоконник. В нерешительности кручу в руках телефон. До конца перемены ещё есть время. Поэтому надо решиться сейчас, а то каждая минута, откладываемая на потом,
Извиняться всегда сложнее. Проще обвинять в чём-либо. Слова обвинений и претензий вылетают легко, на эмоциях. А вот извиниться — целая наука. И честно сказать, я в ней не особо сильна. Так как привыкла больше обороняться, чем раскрывать душу. Ведь признаться в том, что была не права, своего рода откровение.
Выдыхаю. Не думать ни о чём. Просто набрать номер. А дальше всё будет зависеть от того, ответит ли Артём на мой звонок, что он мне скажет, с какой интонацией.
Вот, уже анализировать начинаю.
Ещё раз выдыхаю. Пара комбинаций клавиш по дисплею. И звонок улетает. И, как специально, сопровождается ужасными, длинными, раздражающими гудками.
Абонент «Артём» не отвечает. Два раза.
Моральный груз на моих плечах становится ещё тяжелее. И настроение из «просто тоскливого» трансформируется в «ниже плинтуса опустившееся». Разворачиваюсь лицом к окну. Унылое серое небо. Снег. Размашистый. Хаотичный. Противный. Сырой. Точно придётся шапку свою дурацкую надевать.
А кто-то без шапки ходит. Морозит свои оттопыренные уши. А я бы их руками согрела… И сама бы согрелась, уткнувшись в широкое мужское плечо. Но, «мужское плечо» где-то далеко и трубки брать не хочет. Так что правильно говорят: сама дура виновата.
Всё, соберись. На лекции пора.
Оставшаяся пара тянется бесконечно. С Диной, которая сидит рядом со мной, не разговариваю. Она и не пристаёт. Молча, опустив голову, строчит в тетради за бодреньким голосом препода. А я лекции потом у кого-нибудь перепишу. Не до них мне сейчас. Мысли другим заняты. И вполне себе конкретным «другим».
Как только учебный день заканчивается, на крыльце универа, который немного спасает от бушующего за его пределами снега, снова достаю телефон.
За это время мне так никто и не перезвонил.
Значит, позвоню ещё раз я. Секунды разговора начинают бежать почти сразу. Тут же телефон прикладываю к уху.
— Алло, — раздается неожиданно запыхавшийся женский голос.
Я в недоумении снова смотрю на экран телефона. А я точно звоню Артёму? Точно.
— Алло? — уже вопросительно и нетерпеливо.
Отключаю звонок. Растерянно хлопаю глазами. Пытаюсь не делать поспешных выводов и не поддаваться гадкому чувству необоснованной, вылезающей откуда-то из глубин сознания ревности. Я не должна Артёма ревновать. Но, блин, какого хрена на его телефон отвечает какая-то левая девушка? Или это снова «мимо проезжающая» мачеха? Сколько там у него ещё родственников женского пола?
Телефон в сумку. Капюшон на голову. Руки в карманы. Топаю в сторону автобусной остановки. Успев занять в общественном транспорте место у запотевшего окна, достаю запутавшиеся проводами в морские узлы наушники. Распутываю и, чтобы как-то заглушить свои мысли, включаю
Что нас связывает с Артёмом? Дружба? А существует ли она между парнем и девушкой? Возможно. Но лишь до того момента, пока одна из сторон не начинает раскачиваться влюблённостью по отношению к своему другу. И тут либо признаёшься, либо молчишь, боясь всё испортить.
Твой друг может и не догадываться, что ты испытываешь к нему чувства. И тебе остаётся мучиться неразделенной любовью, сохнуть. Только в своих мечтах и сокровенных снах представлять, каково это, касаться, ощущая его ответные прикосновения. Каково целовать, ощущая вкус его манящих губ. Каково делить с ним одну постель на двоих, согреваясь запахом и теплом. Не пожелала бы себе таких сердечных страданий.
Хотя сама увязла в истории похлеще. В дружбе с привилегиями. И к привилегиям относятся и обнимашки, и поцелуйчики, и умопомрачительный секс. Вот только понимать, что за этим, скорее всего, ничего больше не последует, невыносимо, так как я сама слышала, что Артёму не нужны сейчас отношения. Между нами вообще может всё в любой момент закончиться, если уже не закончилось…
Вот если бы я совсем не знала, каким Артём может быть: нежным, чутким и одновременно страстным и горячим, может быть, было бы легче. А так… Как все эти ощущения из сердца вырвать? Как перестать фантомно чувствовать на себе его взгляд, тепло и запах? Как перестать думать о нём?
Я даже не знаю о его личной жизни за пределами нашей дружбы. А то отвечают тут всякие женские голоса на звонки. Да и вообще Артём мне ничего не обещал и ни в чем не клялся.
Так что, я бы ещё поспорила, что труднее: дружить, любить и только мечтать о близости и отношениях или дружить, любить, быть в близости (которая сносит голову и отключает разум) и мечтать об отношениях. Ведь стоит всё рассказать, возможно, ты потеряешь и друга, и, что самое нестерпимое, того, кого любишь.
Глава 39. «Вот она какая, первая любовь»
Лиля.
Возвращаюсь с вечерней пробежки. Хотя вечерней её можно назвать условно. Темнеет на улице рано, а на часах нет и шести. Обычно я бегаю в более позднее время. Но дома тусуется отец, который будучи в подтаявшем состоянии, начал докапываться до меня из-за того, что в ванной на полотенцесушителе, по его мнению, слишком долго висит бельё. И почему это я его не снимаю? Оно там, наверное, уже трескается из-за своей сухости.
Алкогольный маразм крепчает. Поэтому практически сразу, как приехала из универа, решила подышать свежим воздухом. Ну, или, если быть честной, просто сбежать из дома. От отца. От вопросов и ответов, которые в моей голове сами себя перебивали и не давали сконцентрироваться хоть на чём-то.
Сворачивая во двор, слышу настойчивый рингтон своего телефона, доносящийся из кармана спортивной куртки. И когда вижу на дисплее «Артём», кажется, глотаю от неожиданности слишком большую порцию морозного осеннего воздуха.