Влюблен и очень опасен
Шрифт:
Одна смерть следовала за другой. Фанни кожей чувствовала ее холодное дыхание. Фанни кругами ходила по скверу, разбитому перед зданием лаборатории, потому что ей всегда лучше думалось в движении. Конечно, у Эмброуза Грейвил-Ньюджента имелись конкуренты. И пожалуй, она могла бы назвать одного или двух, которые могли бы желать его смерти. Фанни до крови искусала нижнюю губу. Кроме того, отец не был монахом. Отнюдь. И многие из тех женщин, с которыми он рано или поздно расставался, имели виды на его состояние. Надо сказать, что среди любовниц ее отца встречались настоящие
Проходя мимо входа в здание лаборатории, Фанни увидала Рейфа в фойе рядом с пришедшим в себя профессором Лазаром. Она помахала Рейфу, он поднял руку в ответ, и Фанни зашагала дальше, по очередному кругу. В центре сквера красовался кельтский узел, сформированный искусно постриженными кустарниками. Извилистая тропинка петляла между цветочными клумбами и газонами.
– Мисс Фрэнсин?
Фанни обернулась на голос и прищурилась, пытаясь разглядеть того, кто ее окликнул. Она и не заметила, что уже начало смеркаться. Возле ведущей в сквер калитки стоял молодой человек, в котором она узнала их нового кучера – его наняли лишь на прошлой неделе. Фанни направилась было к нему, однако в этот момент на террасу выбежал Рейф. Из распахнутой двери послышался невнятный гул голосов – студенты в лаборатории что-то бурно обсуждали.
– Все в порядке, Рейф, можешь не волноваться. Ты узнаешь Мартина, нашего кучера?
Рейф замер в нерешительности. Смерив взглядом молодого человека у калитки и решив, что угрозы для Фанни он не представляет, Рейф повернул назад. Сделав шаг, он обернулся и сказал:
– Только, Фанни, давай договоримся: ты все время должна находиться там, где мне хорошо тебя видно. Попробуй только спрятаться за дерево, и я не постесняюсь применить делегированные мне полномочия. – Глядя ей прямо в глаза, он попятился к двери лаборатории.
Фанни подошла к кучеру.
– В чем дело, Мартин?
– Лошадь захромала, мэм. С вашего разрешения я бы отвез карету домой и вернулся с одноконной коляской.
Кучер распахнул калитку, и Фанни вышла из сквера, оказавшись в узком проулке между двумя зданиями.
– Возвращайся как можно скорее… – За спиной ее раздался глухой металлический звук, потом стон, и, обернувшись, она увидела, как Мартин безжизненно оседает на землю. Фанни бросилась к юноше, склонилась над ним, и вдруг… Что-то мелькнуло из-за спины. Затем чья-то широкая шершавая ладонь, царапнув ей лицо, зажала рот. И в тот же миг кто-то крепко обхватил ее поперек туловища и потащил в темноту.
Фанни сопротивлялась изо всех сил, пытаясь лягнуть похитителя. Носком туфельки она случайно задела калитку, и та с шумом захлопнулась. Раздраженно пробурчав что-то, похититель потащил ее дальше. Только сейчас Фанни поняла, куда ее тащат. В конце проулка она увидела фургон, в котором обычно перевозят мебель и прочие пожитки. Задняя дверь была открыта.
Ей это не чудится, ее действительно похитили!
Фанни с утроенной энергией принялась отбиваться. Тщетно. Ее держали так крепко, что она и дышать могла с трудом. Надо было слушаться Рейфа! Фанни больно ударилась
Никогда еще противный скрип несмазанных петель не казался ей столь сладостным. Кто-то, по-видимому, рывком распахнул калитку. Она даже догадывалась, кто именно.
– Фанни!
Она узнала этот голос, прозвучавший, увы, издалека.
– Рейф! – успела позвать она, но тут дюжий детина в колючей куртке запрыгнул в повозку и зажал ей рот, превратив крик в еле слышный писк.
Глава 5
Рейф выскочил в проулок. Господи, где же она? Не сбавляя скорости, он свернул за угол, оступился и чуть было не грохнулся на чертову мостовую. Прямо перед собой он увидел стремительно удаляющийся фургон из тех, в которых перевозят мебель.
– Фанни! – крикнул он что есть силы. И здравый смысл, и интуиция подсказывали ему, что Фанни находится там, внутри.
Громоздкая повозка должна была сбавить скорость, чтобы не завалиться на бок, делая крутой поворот на Джордж-сквер. Рейф перескочил через железную ограду и бросился наперерез повозке через сквер. Вытащив револьвер, он выстрелил поверх головы кучера. Кучер щелкнул поводьями, и кони побежали резвее, на полном скаку войдя в поворот.
Рейф судорожно глотал воздух, проклиная тот день, когда он закурил свою первую сигарету.
– Господи, обещаю бросить курить, только дай мне настичь этот проклятый…
Рейф заскочил на подножку и, подтянувшись, оказался на сиденье рядом с кучером.
– Останови фургон, – приказал он, прижав дуло револьвера к уху кучера. Тот ткнул локтем его под ребра, поскольку руки были заняты поводьями. Обезумевшие кони свернули на полном скаку, повозка завалилась на бок и теперь ехала на двух колесах. – Проклятие! – Рейф схватил кучера за грудки и, воспользовавшись уклоном, сбросил его на мостовую.
Словно в кошмарном сне повозка закачалась, затрещала, словно сопротивляясь силе всемирного притяжения, и, в соответствии с законами природы, перевернулась. Рейф чудом удержался, зацепившись за борт, и, подтянувшись, сумел все же перебраться вперед, туда, где еще недавно сидел кучер. Кони продолжали тащить перевернутый фургон, с жутким скрежетом царапавший мостовую. Из-под железных ободьев колес летели искры. Коней несло. Те несколько секунд, что понадобились Рейфу, чтобы схватить поводья, показались вечностью. Твердой рукой он потянул поводья на себя, одновременно пытаясь успокоить коней голосом. Погасить скорость помогло и противодействие перевернутого фургона.
Сопровождавший аварию грохот и громкое испуганное ржание коней вызвало настоящий переполох. В числе прибежавших на шум были и два конюха из близлежащих конюшен. Один из них помог Рейфу успокоить лошадей, пока другой распрягал фургон.
Рейф спрыгнул на землю и побежал к задней двери фургона. Выброшенного им на дорогу кучера Рейф не увидел. Никто на дороге не валялся ни убитым, ни раненым. Похоже, кучер легко отделался. Рейф вытащил засов, но дверь не открылась. Рейф поднажал плечом.