Влюбленные

Браун Сандра

Ни Хедли, ни Доусон не сделали ни малейшей попытки возразить или хотя бы оспорить это утверждение. Оба молчали, но их молчание было настолько красноречивым, что Амелия растерялась. Пауза тянулась невыносимо долго, ее прервалХедли:

— В настоящее время я пытаюсь нащупать связь, — если таковая имеется, — между Карлом и Флорой, с одной стороны, и супругами Вессон — с другой. Да, с тех пор прошло несколько десятилетий — вполне достаточно, чтобы любые следы стерлись, исчезли навсегда. Мне во многом приходится полагаться на догадки и домыслы, поскольку история жизни супругов Вессон, вымышленная или подлинная, в буквальном

смысле превратилась в пепел. Лично мне кажется, что этот пожар случился неспроста, но доказать это я не могу. Да и времени у меня почти не осталось. Как я уже говорил, через пару недель я превращусь в пенсионера, и тогда — все. Конец.

— Тогда почему бы вам не бросить это дело? Почему не предоставить мертвым погребать своих мертвецов?

Хедли посмотрел на Доусона.

— Ты не первая, кто предлагает мне подобное решение проблемы. Что ж, постараюсь объяснить еще раз… — Он немного подумал. — Я был почти готов так поступить, хотя это и означало бы, что остаток моей жизни пройдет под знаком поражения — ведь я так и не сумел поймать Карла и Флору. Но потом я узнал об их сыне, о Джереми… Это означало новый поворот в старом деле, и я, как сотрудник правоохранительного агентства, просто не мог игнорировать это обстоятельство.

— Но ведь Джереми мертв! — повторила Амелия. — Разве это ничего не меняет?

— Если он мертв, тогда где же тело? — Хедли нахмурился. — Уж поверь моему опыту: убийство без тела — большая редкость. Пока нет трупа, сомнение остается. Я не имею права повернуться спиной к этому факту — весьма значительному и важному факту, Амелия! Надеюсь, теперь ты понимаешь, почему я не могу оставить незавершенным расследование, которое началось для меня в Орегоне почти сорок лет назад?

И снова Амелия долго молчала, потом повернулась к Доусону.

— Статья… — проговорила она с горечью. — Твоя статья… Теперь ясно, почему ты так заинтересовался биографией Джереми. Ты, наверное, был готов на все, лишь бы выведать как можно больше подробностей — ведь это сделало бы твой материал по-настоящему сенсационным, не так ли? Да, теперь понятно, почему ты так настойчиво расспрашивал меня о его детстве, о его родителях…

— Я надеялся, что твои ответы помогут подтвердить его кровное родство с Вессонами.

— С Вессонами или с этими преступниками — Карлом и Флорой?

— Мне бы не хотелось, чтобы он оказался сыном Карла.

— Черта с два! Такой потрясающий поворот сюжета!.. Да за такие сведения любой журналист душу продаст!

— Вовсе нет. Я…

— Не нет, а да!.. О, теперь я догадалась, зачем тебе понадобилось играть с Хантером и Грантом! Ты надеялся найти у них зачатки преступных наклонностей, верно? Ведь яблочко от яблони недалеко падает!

— Послушай, Амелия, ради всего святого!..

— Да и я тебя тоже интересовала. Неудивительно, что ты был так… внимателен!

— Амелия…

Она выставила перед собой руки ладонями вперед, словно защищаясь от обоих.

— С меня достаточно. Я не собираюсь и дальше слушать ваши… измышления. — Амелия резко встала. — Эта история закончилась для меня сегодня утром, когда я вышла из зала суда. Все, точка. Меня это больше не касается. Что до ваших подозрений насчет Дирка… — Она нетерпеливо взмахнула рукой. — Теперь я чувствую себя полной дурой, потому что позволила себе думать, будто этот вымысел в стиле готических романов

может быть правдой. Я уверена, что Джереми умер, а раз так, его происхождение не имеет никакого значения. Будь он хоть внуком Гитлера, хоть сыном Саддама Хусейна! Мой бывший муж мертв; зарубите это себе на носу, джентльмены, и впредь не делайте меня участницей вашей дурацкой охоты за призраками. И постарайтесь больше не попадаться мне на глаза — я не желаю иметь с вами никаких дел.

И она твердым шагом направилась к выходу.

Хедли посмотрел на Доусона.

— Ну что, так и будешь сидеть или все-таки постараешься ее догнать?

— А зачем? Она больше не хочет иметь со мной никаких дел.

— Но…

— И я не собираюсь обсуждать свое решение, — добавил Доусон, хотя и подозревал, что Хедли знает о его побудительных мотивах куда больше, чем ему того хотелось. — Ты слышал, что сказала леди? Она просила ее не втягивать… Да и я, если быть до конца откровенным, тоже не хочу участвовать в твоей погоне за призраками. — С этими словами он тоже поднялся. — За меня не беспокойся, я возьму такси. Спасибо за выпивку, — бросил Доусон и вышел из бара.

Хедли остался один.

* * *

Ее автомобиль все еще оставался в руках экспертов (к тому же, учитывая обстоятельства, Амелия отнюдь не спешила получить его назад), поэтому для поездок она пользовалась своей второй машиной, доставшейся ей от отца. В обычные дни управлять ею Амелии было приятно — ей нравилось прикасаться к рулю, который, как она думала, еще помнил тепло отцовских ладоней. Но сегодня, когда она выезжала со стоянки у ресторана, переполнявший ее гнев не давал Амелии испытать привычное чувство умиротворения. Кроме того, после богатого волнующими событиями утра Амелия чувствовала себя так, словно ее пропустили через мясорубку. В таком состоянии нельзя ехать к детям! Разве сможет она сейчас стать для собственных детей «мамочкой» или «мамулей»? Она позвонила жене Джорджа — добросердечной Молли Меткалф — и спросила, нельзя ли оставить у нее детей еще на немного.

— Мне нужно съездить на Сент-Нельду и закрыть дом на зиму, — оправдывалась Амелия. — Я сделаю это гораздо быстрее, если дети не будут путаться у меня под ногами. К тому же мне пока не хочется отвечать на их вопросы о том, куда девалась Стеф. Думаю, к вечеру я уже вернусь, — добавила она, и Молли не стала возражать. Получив уверения в том, что ее дети вполне счастливы и довольны и с увлечением играют с внуками Джорджа и Молли, Амелия направилась к побережью. Там она купила билеты и вместе с машиной на пароме переправилась на остров.

Проезжая мимо бара «У Микки», Амелия увидела, что стоянка позади него все еще отгорожена желтой полицейской лентой, и с трудом подавила подступившее к горлу рыдание. Воспоминания о происшедшем все еще были слишком свежи. Сердце заскулило в бессилии.

Берни возился возле своего дома. Услышав шум мотора и увидев подъезжающую Амелию, он помахал ей рукой. Притормозив напротив крыльца, Амелия опустила стекло с водительской стороны, и Берни, прихрамывая, подошел к машине.

— Ты как раз вовремя, — сказал он. — Еще немного, и мы бы разминулись. — Взмахом руки Берни показал на свой автомобиль, который стоял на дорожке с открытым багажником. — Вот, уезжаю…