Влюбленный лэрд
Шрифт:
И тут Даннет сделал то, от чего Лахлан опешил. Он улыбнулся. Да, да, как ни в чем ни бывало улыбнулся своей подкупающей улыбкой.
– Расстроил, ваша светлость?
На этот раз улыбка Даннета подействовала на Лахлана, как пощечина, он разозлился донельзя. Как же ловко этот человек притворяется! Спасибо Олригу за то, что раскрыл ему глаза. Ну, погоди, Даннет, скоро ты запоешь по-другому…
– Во-первых, вы не выполнили мой приказ очистить землю от арендаторов. Более того, вы отказались его выполнять.
Глаза Даннета сузились.
– Да, отказался. И не собираюсь
Лахлан машинально сжал руки в кулаки. Неслыханная дерзость – не только отказаться выполнить его приказ, но и откровенно в этом признаться.
– Вы обязаны мне повиноваться. Это ваш долг.
– Прежде всего я должен заботиться о моих людях, защищать их интересы. Вот мой главный долг. – Даннет наклонился вперед. – И ваш тоже. Это завещано нам предками. Это нерушимая клятва.
Клятва перед нашими предками? Лахлан смотрел на Даннета, раскрыв от удивления рот. А что, если Даннет прав? Наверное, его предки не навещают его по ночам, не изводят настойчивыми просьбами, мольбами о помощи: спасти их бессмертные души, избавить от вечных мук в аду.
Лахлану достался тяжкий крест, и он безропотно его нес. Его решение непоколебимо: он во что бы ни стало восстановит родовое гнездо, и тогда души его предков обретут долгожданный покой.
Сил и желания у него было предостаточно, хотя времени оставалось все меньше и меньше.
Видя замешательство герцога, Даннет принялся развивать свою мысль:
– Я твердо убежден: подобные нововведения – явное зло, они разорят жителей графства. Более того, они грозят погубить Шотландию.
Лахлан заерзал на своем месте. Неужели ему уже читают нотации?! Похоже, Даннет слишком много о себе возомнил.
– Мне нужны деньги, больше тут не о чем говорить.
– Вам нужны… деньги?
Да, деньги. Что здесь удивительного? И вообще, к чему эти лишние вопросы? Впрочем, если объяснить Даннету, зачем он сгоняет с земли мелких арендаторов, то, возможно, Даннет лучше поймет, что им движет.
– Я намерен отремонтировать Кейтнесс перед тем… Короче говоря, как можно скорее.
– А сколько вам нужно?
– Речь идет не об этом, – послышалось из-за спины Лахлана ворчание Дугала.
– Совершенно верно. – Лахлан был полностью согласен с Дугалом. – Дело в том, что я недоволен вами, Даннет.
– Ваша милость, видите ли, сгоняя с земель…
Лахлан чуть не задохнулся от негодования. Его перебивают, да еще несут всякую чушь! Нет, пора открыть этому подлому предателю, почему он так им недоволен.
– Подлинная причина моего недовольства вами, Даннет, совсем иная.
Барон в недоумении откинулся на спинку стула; его поразил холодный гнев, прекрасно различимый в интонации герцога.
– Какова же эта причина, ваша светлость?
– Неужели вы думали, что я ни о чем не узнаю? – спросил он ледяным тоном, сверля взглядом лицо Даннета.
– О чем же вы узнали?
– О вашей измене, – резко вставил Дугал.
Лахлан недовольно мотнул головой, делая ему знак не лезть ни в свое дело. Ему не нужна была ничья помощь.
Он опять пристально посмотрел в глаза Даннету, но в них не было ни тени страха. Именно это и вызывало у Лахлана наибольшее раздражение.
– Вы
Лахлан не притворялся, Даннет действительно ему нравился, но предательство – это не лезло ни в какие ворота.
– Как это ни странно, но мне казалось, Даннет, что мы с вами скроены из одного и того же материала. Кто угодно из моих лэрдов мог мне изменить, но только не вы. Я не сомневался в вашей верности.
– Я не изменял вам! – проревел Даннет.
Лахлан стиснул зубы.
– Не надо мне лгать. Мне известно о том, что Стаффорд пытается переманить моих баронов на свою сторону. Мне было очень больно и горько, когда я узнал о вашей встрече с его сыном. Меня буквально сразила эта весть.
– Мы случайно встретились в гостинице, – задыхаясь, с трудом прохрипел Даннет. – Ни о чем таком мы не говорили. Это какая-то чепуха. У меня и в мыслях не было вставать на сторону Стаффорда.
Слова Даннета прозвучали настолько искренне, что в них невозможно было усомниться. И опять Лахлан почти поверил ему, но только почти.
Он машинально застучал пальцами по столу:
– По словам Олрига, все обстоит иначе.
– Ах, Олрига! – багровея от гнева, проревел Даннет. Ноздри его задрожали, а глаза яростно засверкали.
«Не напугаешь. Я сам кого хочешь напугаю», – подумал Лахлан и тут же прорычал в ответ не менее страшно:
– А разве не вы созвали моих баронов, чтобы на этой встрече попытаться переманить Олрига и Скрастера на сторону Стаффорда?
– Ничего такого не было и быть не могло.
Конечно, Даннет отпирался, но в его словах слышалось столько страсти, что Лахлан вдруг задумался; а что, если его… намеренно ввели в заблуждение. Кэмбелл не раз предупреждал его о коварстве шотландцев. Если лэрды – крупные землевладельцы – сражались за большие куски земли, то бароны – их вассалы, руководимые мелкой завистью и злобой, – могли преследовать куда менее значительные цели. Не поторопился ли он, поверив Олригу на слово.
– По словам Олрига, все обстоит иначе, – пробормотал Дугал.
Постоянное вмешательство кузена начинало раздражать Лахлана. Он бросил ему взгляд, означавший только одно – заткнись.
Даннет вдруг вскочил со стула и, упершись кулаками в стол, решительно заявил:
– Олриг – вонючий козел.
– Из-за этого стоило пускать в ход кулаки? А может, вы избили его в кровь, потому что он грозил раскрыть ваш подлый план?
– Это не мой план.
– Ага, значит, вы признаете свою причастность? – воскликнул Дугал. Он опять лез не в свое дело.
Лахлан резко обернулся и так на него посмотрел, что кузен невольно попятился назад.
Даннет, напротив, чуть надвинулся.
– Ничего я не признаю, – с холодной яростью, отчетливо и громко сказал он.
От его низкого тембра по спине Лахлана побежали мурашки. Такое натуральное негодование, такую неподдельную ярость невозможно было сыграть.
– Что бы вам ни наговорили обо мне, запомните, у меня даже в мыслях не было встать на сторону Стаффорда. Олриг – это совсем другое дело. Честно говоря, это он сам подстрекал меня, склоняя к тому, в чем сейчас вы меня обвиняете.