Вмешательство извне
Шрифт:
– Ты идеалист, Сергей, – качнул головой Звягинцев. – Человеческую природу изменить не так уж просто.
– Знаешь, меня всегда удивляло, как такой блестящий учёный может быть напрочь лишён веры в людей.
– Я просто реально смотрю на вещи, – пожал плечами Николай Владимирович и улыбнулся.
– Ясно, реалист, – усмехнулся в ответ Крутов, поняв, что собеседник просто шутил. – Так что скажешь? Какой у тебя прогноз на будущее?
– Ну… Жить станет лучше и веселей.
– Значит, прорвёмся?
– Ещё бы! Всё в наших руках, – отозвался Звягинцев, похлопав друга по плечу, и вышел.
Сергей Иванович проводил его взглядом, а когда за учёным закрылась дверь,
Занимался рассвет. Тьма медленно сдавала позиции, небо светлело, окрашиваясь на горизонте медными тонами. Первые лучи солнца уже щекотали облака, похожие на огромные белоснежные комья ваты. И они, будто боясь этой щекотки, неслись прочь, подгоняемые озорным ветром.
В небе облака были не одиноки. Огромный ощутимо массивный силуэт, подсвеченный неясными огнями, медленно и почти безшумно двигался на восток. Туда, где горели редкие городские огни. Несколько месяцев назад по ночам они создавали сплошное полотно света, устилавшего землю, ныне же были скорее оазисами в пустыне тьмы.
Джейкоб Симмонс был на мостике своего корабля, «Одиссея», подлетавшего к некогда великому и казавшемуся оплотом безопасности городу, имя которому – Вашингтон. Ныне столица Соединённых Штатов, как и большинство крупных городов на планете, лежала в руинах. Даже знаменитые на весь мир Капитолий и Белый дом представляли собой лишь груды обломков. Однако, по странному стечению обстоятельств, обелиск, стоявший перед Белым домом, уцелел, и всё так же гордо глядел в небо.
Симмонс смотрел на обзорный экран, куда выводилась картинка с внешних камер, смотрел на стёртые в порошок улицы, на разрушенное национальное достояние, видел гигантские воронки от ударов орбитальной артиллерии пришельцев, и в душе у него царила печаль. Но вместе с тем он видел и людей. Людей, помогающих друг другу – строителей, спасателей, полицейских и военных, даже простых граждан – все они работали не жалея себя, восстанавливая свой город. И это давало надежду.
– Созерцаете? – раздался позади мощный бас. Капитан не стал оборачиваться. Он прекрасно знал голос Эдгара Барретта. После победы над армадой Шао’ссоро в которой – и Симмонс это признавал, как и многие другие – решающую роль сыграли русские и их чудо-корабли, псионик стал частым гостем на «Одиссее». Не то чтобы капитану это совсем не нравилось – всё-таки он сам и экипаж были обязаны Барретту жизнями… Но общение с бывшим советником президента, а ныне министром по чрезвычайным ситуациям, ему было не слишком приятно.
– Оцениваю фронт работ, – сухо отозвался Симмнос, лениво переведя взгляд на собеседника, словно бы давая ему понять, что его общество тут излишне. Казалось за прошедшие три месяца Эдгар нисколько не изменился. Разве что костюм был немного потрёпан – теперь у Барретта просто не было возможности каждый день щеголять в новом.
– На наш с вами век работы хватит. А там можно и отдохнуть, – усмехнулся Эдгар, прекрасно понимая, что чувствует в его присутствии капитан. Похоже, сложившаяся в стране и на планете в целом после атаки пришельцев ситуация его нисколько не безпокоила. Или безпокоила, но не так сильно, как остальных.
– Весьма оптимистично, – отмахнулся Симмонс.
– Этот мир унаследуют оптимисты, – пожал плечами Эдраг. – Это ведь они там внизу сейчас вкалывают, отстраивая цивилизацию заново.
– Не многое в этой самой «цивилизации» достойно восстановления, – скривился Джейкоб.
– Ну, как прежде уже ничего и никогда не будет, – согласился министр. – Новому миру будут нужны и новые люди…
– Намекаете на себя и вам подобных? –
– О, нет. Я – такой же раритет, как и вы, Джейкоб. Я имею в виду новый способ мышления и отношения к миру и людям… Или старый – это с какой стороны посмотреть. Ну, ты помнишь: «Возлюби ближнего своего как самого себя» и так далее. Сегодня это не пустые слова, а залог выживания.
– Проповедник из тебя никудышный, – отмахнулся Симмонс. Однако про себя не мог не отметить, что в целом согласен с Барреттом.
– Уж какой есть, – пожал тот плечами, улыбнувшись. Посмотрел на часы – старинные, на цепочке, которые он достал из кармана пиджака. Нахмурился. – Что-то О’Нил с сеансом связи опаздывает…
В этот момент связист громко сообщил:
– Капитан, на связи центр.
– Хорошо, – кивнул Джейкоб и картина на обзорном экране сменилась – вместо полуразрушенных городских улиц возникло лицо немолодого уже мужчины. Резкие черты, короткая стрижка, проседь в волосах, уверенный, «железобетонный» взгляд серых глаз… Это как раз и был генерал О’Нил.
– Здравствуйте, ребятки! Ну, как у вас дела? – спросил генерал очень неформальным тоном.
– Мы почти над столицей. Скоро начнём разгружаться, – ответил Симмонс. Барретт не вмешивался.
– Хорошо, – кивнул генерал. – Вам ещё два рейса сегодня предстоит… Чёрт, кто бы год назад мог подумать, что эти военные корабли станут развозить гуманитарные и строительные грузы по всему миру?! А вот поди ж ты…
– Что нового у вас, сэр? – спросил Эдгар.
– Всё по-старому. Президент Обама всё ещё в коме. Временное правительство издало указ «О всеобщей помощи» или что-то там. Много красивых слов, но суть такова, что граждане отныне законодательно обязаны помогать друг другу, делиться имуществом и тому подобное. В общем, они хотят заставить всех стать альтруистами.
– Да здравствует светлое коммунистическое будущее, – криво усмехнулся Симмонс. – Вот уж воистину ирония судьбы – с чем бились, к тому и пришли.
– Тут не поспоришь, – кивнул О’Нил. – Судя по тексту и содержанию документа – он лишь первая ласточка в направлении озвученного тобой пути, Джейкоб.
– Чёрт! Коммунистические Штаты Америки… Это ж надо! Хотя звучит. Но послушай себя, Джек – говоришь как заправский политик, – проворчал Симмонс. Нельзя сказать, что новость его огорчила или обрадовала. Он отнёсся к ней сдержанно и с долей скепсиса, ибо на протяжении месяца ожидал от временного правительства чего-то подобного. Среди членов временного правительства не было политиков, как и членов корпораций или богатейших кланов. Да что там – во всей стране и мире и тех, и других, и третьих можно было по пальцам пересчитать. Удар ящеров был предельно точен – почти вся так называемая элита была уничтожена, а оставшиеся в живых лишились всего – денег, влияния, власти. И уважения. А может оно и к лучшему? Симмонс не раз задавал себе этот вопрос в последнее время, но пока не смог найти на него ответа, хотя в глубине души знал, к чему склоняется сам… Так может и вправду лучше, что временное правительство сформировано военными и членами профсоюзов, а военный совет исполняет обязанности президента?
– Посмотрел бы я на тебя, Джейкоб, если бы ты три месяца заседал в совете, просиживая штаны, – хмыкнул генерал.
– Сэр, мы на месте. Начинаем посадку, – тем временем сообщил пилот. Симмонс кивнул.
– Похоже, вы прибыли, – констатировал О’Нил.
– Да. Сейчас начнём разгружаться, – подтвердил капитан.
– Кстати, генерал, – Барретт, до этого долго думавший стоит спрашивать, или нет, всё-таки надумал. – Какое решение совет принял по поводу стражниц, регентов и членов их семей?