Вмешательство извне
Шрифт:
Вопрос был неожиданный. Как для О’Нила, так и для Симмонса.
– С чего бы вам, министр, вдруг интересоваться их судьбой? – прищурилось изображение генерала. – Вы ведь несколько раз пытались их убить, да и вообще сделали им не очень много хорошего.
– А недавно я спас их от орбитальной бомбардировки, – невозмутимо отозвался псионик.
– Неужели ты стареешь, Эдгар? Становишься сентиментальным? – саркастично поддел министра Симмонс. Эдгар промолчал. – Впрочем, я тоже хотел спросить вас примерно о том же, генерал. Они ведь серьёзно всем нам помогли, а военный совет до сих пор
– Понимаю, – кивнул О’Нил, немного помедлив. – По-хорошему за то, что они сделали их надо представить к званию героев и вручить награды. Тем более учитывая их прошлые заслуги, о которых нам стало известно.
– Я чувствую по интонации – тут есть «но», – проворчал Барретт.
– Всегда есть «но», – пожал плечами генерал. – Ситуация очень необычная. По правде совету сложно принять какое-либо конкретное окончательное решение. Пока же решено оставить до поры всё как есть, ничего в их отношении не предпринимать. Только наблюдение.
– Но ведь эти вечные альтруисты уже раскрыли своё инкогнито, помогая людям по всему миру. Этого мало для решения? – удивился капитан.
– Тем самым они лишь породили новые волнения, даже несмотря на поддержку ООН, – невесело ответил О’Нил. – Вы и сами это знаете. Кто-то их боготворит, кто-то в восторге или фанатеет… А кто-то боится или ненавидит. Мы по-тихому стараемся их прикрывать насколько это возможно. Но с последствиями их откровенности нам ещё предстоит столкнуться. Да и потом – у нас есть множество куда более важных вопросов. То же ООН чудом продолжает функционировать, но в условиях мирового кризиса они безсильны и являются декорацией.
– Это и так всем понятно, – отмахнулся Барретт. – Хорошо хоть пока удаётся удерживать мир от окончательного сползания в хаос.
– Надолго ли? – вздохнул Джейкоб, попутно выслушивая рапорт о начале разгрузки корабля – в этом рейсе они перевозили строительные материалы, продовольствие и медикаменты.
– На сколько хватит сил и ума, – взгляд генерала сделался «колючим». Он явно надеялся, что ума хватит. Но не особо верил в это. – Всех последствий инопланетной атаки не просчитывал никто и никогда. Но она произошла, мир изменился. И нам придётся научиться жить по-новому, если хотим выжить… Ладно, – он резко оборвал недосказанную фразу. – Не буду больше отвлекать вас своими нудными речами, господа. У нас всех полно работы. Желаю удачи, – сказал О’Нил и обзорный экран погас.
– Удачи? Она нужна всем нам, – хмыкнул Симмонс, и они с Барреттом покинули мостик чтобы лично проконтролировать последний этап разгрузки «Одиссея»…
Плеск волн за боротом умиротворял и успокаивал. Мерный, тихий, убаюкивающий. Слушая его можно было забыться, хоть не надолго отстраняясь от окружающего мира. Особенно если слушать закрыв глаза…
Океан был тих и безмятежен. Водная гладь, раскинувшаяся от горизонта до горизонта, сверкала в лучах полуденного Солнца, отбрасывая блики и слепя глаза. Тёплый приятный ветер дул в лицо, принося и делая отчётливее тот, ни с чем не сравнимый, морской запах.
Тишина и безмятежность.
Линдон наслаждался этими минутами покоя. В его жизни таких минут было очень мало.
Послышались шаги. Макс тотчас выделил их из звуков
– Ты не жалеешь? – наконец спросила она.
– О чём? – тихо и почти блаженно прошептал Линдон.
– О том… что мы ушли.
– Мы слишком долго жили для других и работали на других. Пришло, наконец, время устроить собственные жизни, Мария, – ответил мужчина.
– В такое время… Это кажется эгоизмом, – не было ясно, одобряет она или осуждает своего товарища.
– Новый мир – новая жизнь. Это тот шанс, которого мы так долго ждали, – пожал плечами Макс, подняв взгляд на свою спутницу. Теперь он уже не прятал глаза под солнечными очками. Странник что-то сделал с ним. Что-то, после чего он прозрел.
– Мда… И чтобы построить наше счастье пришлось дождаться конца света, – с сарказмом изрекла дама.
– Что поделать – такова жизнь, – усмехнулся Макс, пожав плечами. Этот разговор доставлял ему не меньшее удовольствие, чем созерцание океана. – В любом случае тот хаос и неразбериха, что сейчас творятся в мире, скроют все наши следы. Мы будем свободны.
– Но не от нашего прошлого и всего, что мы делали. Не от нашей совести, – Мария всё ещё не могла примириться с собой. Часть её до сих пор не могла принять ту ужасную судьбу, что постигла весь мир. Совесть взывала к разуму, твердя, что с той силой, которой они обладали, можно было бы помочь изменить мир к лучшему. Искупить грехи, которых было слишком много… Но другая её часть была согласна с Линдоном, жаждавшим обычной спокойной жизни, любви и семьи… С ней. И этому трудно было противиться, ведь женщина знала, что любит Макса.
– Да. Нам придётся с этим жить, – кивнул мужчина, соглашаясь. – Но тут уж ничего не поделать. Остаётся смириться. Сейчас ведь именно такое время для всех и настало – время смирения.
– Это непросто, – выдохнула Мария.
– Согласен.
Замолчали.
Волны тихо плескались за бортом. Корабль неутомимо шёл вперёд. Малое пассажирское судно с гордым названием «Полярная звезда».
– Забавно, – несколько минут спустя сказал Макс. – За всё время, что мы работали на правительство, нам ни разу не довелось побывать в России. Мы были где угодно – Африка, Ближний восток, Австралия, Южная Америка… А вот теперь мы плывём в Россию как беженцы. Будто у русских своих проблем мало, – он покосился на женщину – именно она предложила отправиться на родину Пушкина и Достоевского.
– За Россией будущее, – ответила Кесслер. – Кто бы что ни говорил, но русские знают как справляться с любыми трудностями. Уверена – они единственные, кто выйдут из этого кризиса намного более сильными, чем были до него.
– Как странно слышать подобные речи.
– От женщины, родившейся в Германии? – продолжила за Линдона Мария, улыбнувшись. – Неуместная шутка, Макс. Да и потом – моя прабабка была родом из России. Можно сказать я возвращаюсь на свою историческую родину.
– Прихватив меня с собой, – улыбнулся Линдон.