Вместе с флотом
Шрифт:
В глазах командиров полное понимание. За восемь дней все уже знают, что представляет собой бомбометание с пикирования. Разъясняю, что предстоит выполнить кораблям. Командиры наносят на карты данные разведки о местах скопления войск противника. Подытоживаю: на выполнение задачи идут эскадренные миноносцы
[41]
«Куйбышев» и «Урицкий», для высадки корректировочных групп и для дополнительного обеспечения от ударов с воздуха — два катера МО. Над кораблями будут нести барраж четыре истребителя.
Только успеваю проводить командиров, пожелав им удачи, приносят радиограмму. Нарком приказывает Военному совету обеспечить немедленный выход кораблей Северного флота в Мотовский залив и до последнего момента оказывать поддержку армии. Не по душе мне выражение «до последнего момента».
Корабли уже в море.
30 июня. Напряжение этого дня закончилось неожиданной разрядкой, о которой никто из нас не помышлял.
Записываю в последовательности, чем начался и чем завершен день. Прежде всего о том, что произошло в Мотовском заливе вслед за приходом туда эскадренных миноносцев и катеров.
Корабли прибыли в назначенный им район к шести часам утра. Действовали по всем правилам артиллерийского искусства, как на учении. Первым делом катера переправили на берег взятые с «Куйбышева» и «Урицкого» корректировочные посты, снабженные радиостанциями. Корректировщики установили связь с армейским командованием и уточнили цели для кораблей. В шесть часов утра, получив точные данные, эскадренные миноносцы открыли огонь по вражеским позициям. Каждый залп немедленно корректировался береговыми постами. Интенсивный обстрел продолжался почти четыре часа. Были разбиты и подавлены две батареи противника — артиллерийская и минометная, накрыты четыре пункта скопления его войск. После сообщения об этом, переданного корректировочными постами, на эскадренных миноносцах развили полную скорострельность. Результаты этой стрельбы сказались в том, что немцы не смогли начать дальнейшее наступление немедленно.
Выполняя просьбу армейцев продолжать обстрел, эскадренные миноносцы вели его до появления вражеской авиации, а тогда были вынуждены отойти от берега. Маневрируя, уклоняясь от атак фашистских самолетов и отражая их, они стали отходить вдоль Мотовского залива. Нападение на корабли последовало около десяти
[42]
часов утра.
В нем участвовало 40 бомбардировщиков противника. Они действовали с пикирования, тройками — звеньями, заходя вдоль кораблей, от кормы к носу, и сбросили в общей сложности восемьдесят крупных бомб. Попаданий, однако, не было. Командиры обоих кораблей внимательно следили за вражескими самолетами и в момент отрыва бомб круто отворачивали вправо или влево на полном ходу. Все же бомбы ложились довольно близко от кораблей и разрывались неподалеку от борта. Осколками их на «Урицком» были тяжело ранены четыре человека, повреждены некоторые пушки и торпедные аппараты.
Уклонившись от бомбардировщиков, эскадренные миноносцы направились к выходу из Мотовского залива, стремясь укрыться в полосе тумана, приближавшегося с моря.
Одна из корректировочных групп осталась на берегу в районе обстрела вражеских позиций. Снять ее было поручено морскому охотнику старшего лейтенанта И. А. Кроля. В тот момент, когда катер шел к берегу, фашисты повторили налет. Их бомбардировщики появились над Мотовским заливом через несколько минут после ухода «Куйбышева» и «Урицкого» в полосу тумана. Был виден лишь катер, шедший к берегу, он и стал объектом нападения восемнадцати фашистских бомбардировщиков.
По всем расчетам, по теории вероятности, по всем тактическим и оперативным нормам, этот катер должен был погибнуть. Началась буквально охота за ним. И вот тут-то до конца определились подвижность и увертливость морских охотников, боевая выучка и качества личного состава. Поочередно пикируя на катер, фашисты сбрасывали на него бомбы, предназначенные для эскадренных миноносцев. Маневрируя под бомбами среди разрывов, командир управлял катером при помощи моторов, поскольку рулевое управление вышло из строя, а затем, когда два из трех моторов были повреждены, действовал с помощью только одного мотора: то давал полный ход вперед, то стопорил мотор, то давал задний ход. В течение получаса катер ни минуты не оставался на одном курсе. Не раз и не два он почти целиком выскакивал из воды, подбрасываемый силой взрыва бомб, падавших неподалеку. И ни на минуту люди катера не прекращали вести огонь по нападавшим бомбардировщикам.
[43]
Эту
Решили, как всегда, люди.
Вопреки всем предположениям, с разбитой кормой, с еле работающим мотором, единственным уцелевшим из трех, катер приполз в порт Владимир. Оттуда командир позвонил нам по телефону. Под впечатлением только-только пережитого, взволнованный, он говорил шепотом, а на предложение, сделанное старшим начальником, послать за ним исправный морской охотник, чтобы прибуксировать катер в базу, деловито ответил:
— Заметят и станут опять бомбить. Зачем подставлять под удар второй катер? Лучше дождусь тумана и тогда сам приду...
Уже пришел.
Выяснив перипетии боя, подробности которого следует сделать широко известными, я приказал представить наиболее отличившихся из экипажа катера к правительственным наградам.
Итог боевого дня в Мотовском заливе: корабли сделали свое дело. А единоборство морского охотника с фашистскими пикировщиками — это уже целая страница боевой истории Северного флота. (Указом Президиума Верховного Совета СССР от 14 июля 1941 г. командир катера И. А. Кроль, помощник командира А. В. Бородавко и рулевой Б. Н. Векшин были награждены орденом Красного Знамени.)
Главное, что уже многие знают: не так страшен фашистский черт, каким намалевали его в Западной Европе. И нужно здраво отделять отвратительную, античеловеческую сущность фашизма от его мнимой непобедимости. Преимущество внезапности нападения, подкрепленное преимуществом в технике, — вот что поддерживало миф о непобедимости фашистской военной машины. Во-первых,
[44]
это временные преимущества. Во-вторых, даже располагая такими преимуществами, фашистская военная машина уже буксует, хотя и пущена полным ходом против нас. Гитлеровцы явно застряли у хребта Муста-Тунтури, и теперь наша задача — сделать этот рубеж непроходимой преградой для них. Если сегодня они, располагая минометами, которых у нас еще почти нет, располагая превосходством в авиации, не сумели сбить наши части с подступов к Среднему и Рыбачьему, то завтра наверняка не сшибут: мы успеем и закрепиться и подбросить резервы [14] .
14
В дальнейшем участок сухопутного фронта на Муста-Тунтури был передан Северному флоту, и наши морские пехотинцы стойко обороняли его все время, пока части Карельского фронта, поддержанные с фланга силами Северного флота, не перешли в наступление. До тех пор, в течение трех лет, оборона полуострова Средний нашей морской пехотой представляла собой подлинную эпопею мужества, отваги, дерзновенных подвигов и несгибаемой стойкости людей Северного флота. Достаточно сказать, что борьба в этом районе велась буквально за каждый метр, что гитлеровцы занимали господствующее положение над нашим передним краем, что они даже простреливали с некоторых высот долину позади нашего боевого охранения, и связь с ним поэтому была чрезвычайно сложной. Если зимой, в полярную ночь, еще можно было, пользуясь темнотой, пробираться в глубоком снегу, доставлять грузы в район боевого охранения и эвакуировать оттуда раненых, то в летнюю пору такие вылазки представляли смертельную опасность. И все же морская пехота Северного оборонительного района (так назывался этот флотский участок сухопутного фронта, которым командовал генерал-лейтенант береговой службы С. И. Кабанов, ранее возглавлявший оборону Ханко) крепко стояла на своих рубежах. С этих рубежей она и перешла в решительное наступление, которое закончилось, как известно, освобождением Печенги, а также норвежской области Финмарк от немецко-фашистских захватчиков. — Примеч. авт.