Вне пределов
Шрифт:
— Я могу отнести её к ним.
— Нет, нет. Тебя ждёт студентка, — она наконец, бросает на меня быстрый взгляд и вежливо улыбается.
Нейт смотрит на меня. Он не стал опровергать её домыслы, лишь многозначительно помолчал. Затем перевёл взгляд на Донну.
— Не трогай её за руки, пока не помоешь свои. Не давай ей сосать воздух из бутылочки. И если Мариэтта появится, не позволяй ей держать Морган, потому что я не хочу, чтобы от моей дочери пахло сигаретным дымом.
Прежде чем он успевает произнести последние слова, Донна хватает Морган, бутылочку и пеленку для срыгивания с его плеча.
— Не
Я хочу побежать за ней и убедиться, что они на самом деле помоют руки, прежде чем прикасаться к рукам Морган, и будут держать её бутылочку под нужным углом, чтобы она не глотала воздух, и защитить её от постоянно курящей Мариэтты. Страшно представить, как сильно я люблю эту маленькую девочку, которая мне не принадлежит. У меня большой опыт общения с детьми, но ни к кому я не испытывала таких сильных чувств, как к Морган.
— С ней всё будет в порядке.
Я улыбаюсь Нейту.
Морщины на его лбу немного разглаживаются.
— Итак, профессор Хант, возможно, вам стоит чему-нибудь научить свою студентку.
Я постукиваю пальцами по подлокотникам кресла.
Его плечи расслабляются, а с лица уходит тревога, и он улыбается своей красивой улыбкой.
— Мне интересно, ты по-прежнему ешь фиолетовое мороженое?
Я улыбаюсь.
Зная так много и в то же время так мало о Нейте, я испытываю такой же трепет, как ребенок, открывающий подарки на Рождество, — чистое удивление и предвкушение.
Он откидывается на спинку стула и кладет ноги в джинсах на стол, скрестив их в лодыжках. Его чёрно-белые кроссовки выглядят совершенно новыми. Я не помню, чтобы он носил новую обувь, и это вызывает у меня грусть по тому мальчику, которого я вижу в своей голове.
— Ты хочешь поговорить о Дейзи?
Нейт слегка приподнимает бровь.
— Это тот период твоей жизни, о котором мне ничего не известно.
Он задумчиво потирает подбородок и усмехается.
— Разве это не кажется странным, ведь она была такой значимой частью моего детства?
— Серьёзно? Это кажется тебе странным? А не тот факт, что я, по сути, незнакомка, на пятнадцать лет моложе, и мне удалось заглянуть в твоё прошлое с мельчайшими подробностями?
Несколько раз медленно кивнув и устремив на меня остекленевший, почти задумчивый взгляд, он облизывает губы и произносит слова, которые я до смерти хотела услышать.
— Я по-прежнему ем фиолетовое мороженое.
Мой разум ликует, а тело сохраняет безмятежность, словно ничего не произошло.
Это поистине грандиозное событие!
?
Натаниэль Хант, 14 лет
Я ОБРЁЛ СВОЮ вечность в четырнадцать лет. Разумеется, я никому об этом не рассказывал, даже Дейзи. В четырнадцать лет мальчики, которые выглядели на семнадцать, играли в хоккей со старшими и решали споры с помощью кулаков, не влюблялись. То, что Дейзи стала моей лучшей подругой, принесло мне столько проблем, что хватило бы на всю жизнь.
— Жаль, что у тебя нет кабельного.
Дейзи бросила пакет с фастфудом на мой ноутбук, затем скинула мой рюкзак с изножья двуспальной кровати и плюхнулась на его
— Почему?
Я придержал учебник геометрии, чтобы он не упал на пол.
— Потому что, когда я прихожу, он всегда спит в своём кресле с включенным телевизором, и не слышит меня. Если бы у вас было кабельное телевидение, я бы переключила канал на порно, чтобы, когда он проснётся, ему не понравилось, что мы смотрим.
Я рассмеялся, запихивая в рот жирную картошку фри. Это был мой первый приём пищи за день, что было дерьмово, поскольку было уже восемь вечера. Дейзи, тратившая свои карманные деньги на еду для меня, была не самым ярким моментом моего детства, но чувство голода было сильнее гордости.
— У него может случиться сердечный приступ, ведь наша кулинарная фея приносит нам только фастфуд.
Я взял чизбургер и запихнул половину в рот.
— Я положила его порцию в холодильник. — Она сморщила нос. — Холодная картошка будет отвратительной на вкус.
— Ему будет всё равно, — пробормотал я с полным ртом жирного лакомства. — Это еда. Он ещё не нашел работу, и через неделю мы, вероятно, окажемся на улице.
— Не говори так.
От того, как она надула свои пухлые губы, мне захотелось их поцеловать. Мне нравилось целовать Дейзи, а ей нравилось целовать меня. Это было то, что я мог ей дать. В моей жизни было много дерьма, и из-за этого мне было сложно ощущать себя мужчиной, что было безумием, поскольку мне было всего четырнадцать. Но я хотел быть мужчиной для девушки, которая была моей навсегда. Однако вместо этого я стал объектом благотворительности вместе со своим отцом.
— Завтра я принесу немного яблок и бананов. Я только беспокоюсь, что в них будет недостаточно калорий.
— Хватит тратить деньги на питание для бедных.
Я бросил пакет на и без того захламленную тумбочку, скинул на пол тетрадь и учебник по геометрии и, схватив её за талию, притянул к себе на колени.
— Не называй себя так.
Она обвила руками мою шею.
Я улыбаюсь.
— Не волнуйся. Мама придёт и спасёт положение.
Я засунул руки в карманы её джинсов. Это было пределом моей смелости. Мои друзья ощупывали девочек под рубашками. Некоторым из них посчастливилось больше. А мои старшие товарищи по хоккейной команде шли до конца. Я слишком уважал Дейзи, чтобы переступать эти границы. Я слишком уважал её родителей, чтобы использовать их дочь в своих интересах, особенно когда знал, что они закрывали глаза на её благотворительность — благотворительность, которая не давала моему желудку пустовать.
— Что значит «спасёт положение»?
Она играла с моими волосами, запуская пальцы в непослушные локоны.
— Папа считает, что она начинает чувствовать себя виноватой за то, что бросила меня, и тогда она появляется на несколько недель, и на деньги своего богатого бойфренда заполняет холодильник и кладовую, готовит еду, появляется на одном из моих хоккейных матчей, а потом снова уезжает.
Дейзи вкусно пахла, лучше, чем чизбургер, что для голодного подростка означало многое. Она перешла от одежды унисекс и отсутствия макияжа к девчачьей одежде, подчеркивающей недавно сформировавшиеся изгибы, мерцающим блескам для губ и цветочным лосьонам, от которых мои побочные эффекты полового созревания обострились.